Мне хочется задать ему вопрос, почему он никогда не приезжал сюда с Ники, но понимаю, что любопытство сейчас неуместно. К тому же, не уверена, что мне понравится ответ, поэтому оставляю эту тему нетронутой.

– Ладно, идем, – соглашаюсь в итоге я и, собираясь новым запасом решимости, открываю дверь.

Едва ли первые нотки знаменитой песни касаются моих ушей, как сильный голос рок-певицы годов так восьмидесятых мгновенно затягивает меня в воцарившуюся атмосферу, когда захожу внутрь. Мягкий свет, исходящий от настенных бра, нависающих над каждым столиком, заливает пространство таинственностью. Народу внутри присутствует не так много, сколько исходит от них шумного веселья, максимум человек пятнадцать. В основном виновниками столь бурного оживления становятся компания из пятерых мужчин, окруживших бильярдный стол, стоящий в самом отдалённом углу заведения. Они смеются, хлопают друг друга по плечу и самозабвенно катают шары по бархатному волокну, выглядя при этом так, словно игра для них способ занять себя чем-то подобно просмотру телевизора в перерывах между разговорами. Остальные присутствующие сидят по парам, и одна из них хорошо знакома нам.

Несс с Дамьяном занимают места возле высокой деревянной барной стойки, тянущейся на добрую четверть всей стены по левую сторону от входа. Завидев нас, Несс с улыбкой машет рукой, подзывая к себе. Алек стягивает с моих плеч куртку, вешает её и на прибитую к стене вешалку, и мы направляемся к стойке.

Я взбираюсь на высокий стул рядом с Несс, гадая есть ли среди присутствующих сейчас здесь Зак и внимательно осматривая каждого, и только в этот момент замечаю, что не усмотрела с самого начала наличие второго этажа, представляющего из себя один длинный балкон прямо над нами. Там довольно сумрачно и пусто, однако на нём так же расположено несколько уединенных столиков. Когда я опускаю взгляд перед собой, то сразу же вздрагиваю. Мои глаза натыкаются на искрящиеся настойчивым интересом глаза напротив, насыщенно зелёного цвета.

Это мужчина – лет тридцати пяти, с точёными чертами лица, широким подбородком и красивым оттенком кожи. В сочетание таких эффектных глаз и каштановых волос, его оливкового цвета кожа буквально выглядит совершенно в мягком свете, отбрасываемым на его лицо. Одежда мужчины не менее броская, на белой футболке в области груди располагается огромная жёлтая табличка, обведённая в красную рамку. А надпись на табличке мелким шрифтом перечисляет правила поведения в баре, зачеркнутые крестом, а ниже ещё одна надпись, выделенная уже жирным шрифтом и гласящая: «В этом баре существует всего одно правило – только я знаю, чего желает выпить твоя душа».

– Закария, – представляется незнакомец, широко улыбаясь, однако в следующее мгновение серьёзничает, вскидывая руками вверх. – Но! Называй меня исключительно Заком. Нам с моим братом повезло на старомодных родителей, придерживающихся традиции давать своим детям общепризнанные предками имена. Благо, мне повезло больше, чем Гавриилу, и я не унаследовал эту традицию в отличие от него. – Зак снова улыбается и подмигивает поочередно Дамьяну к Алеку, который стоит за моей спиной, а затем вновь протягивает мне руку для пожатия.

Я ещё не успеваю пожать её в ответ, как с левого боку, вплотную ко мне, оказывается Алек, нагибаясь на локтях через стойку.

– Вообще-то, я ничего не имею против своего имени, – заявляет он с неприкрытой гордостью. – Не меня же назвали Дамьяном.

Алек незамедлительно направляет косой, горящий блеском вызова взгляд в сторону брата, но тот лишь фыркает в ответ, закатывая глаза.

– Очень остроумно, Алек, не забудь подсказать, когда нужно смеяться, – парирует Дамьян, выглядя при этом как никогда самодовольно.

Алек легонько пихает меня в плечо и словно делится каким-то секретом понижает голос, когда говорит, касаясь губами моего уха.

– Кажется, что я нашёл первого будущего читателя моего словаря. – Он усмехается, и я не могу удержаться от улыбки.

Каким образом Алек умеет всегда обернуть даже негатив во что-то хорошее для своего эго?

Мы обмениваемся с ним короткими взглядами, и на губах Алека я обнаруживаю слишком живую и красочную улыбку. Которая становится новым бесподобным открытием для меня. Я возвращаю ему свою копию этой улыбки, пока не понимаю, что буквально за одну минуту мне открылось как минимум несколько тайн семьи Алека. Едва ли я успеваю оторвать взгляд от улыбки на губах Алека, чтобы посмотреть, расслышал ли Дамьян слова старшего брата, как к моей руке, покоящейся на стойке, подкатывает из ниоткуда прозрачная бутылка с мутно медного цвета жидкостью. И лишь одна надпись на совершенно белой этикетке – яблочный сидр. Я с сомнением щурюсь на буквы, написанные от руки.

– Не переживай, – звучит справа звонкий голос Несс. – Это очень вкусно. – Я перевожу не неё недоумённый взгляд. Несс хихикает, поднимая в воздух открытую бутылку, идентичную моей. – Просто Зак считает, что ни этикетка и ни известный бренд делает напиток стоящим. Приглядись.

Она указывает горлышком бутылки на деревянные полки, находящиеся за спиной Зака, который, кстати, не отрывает от меня наблюдающего взгляда. Но Несс права, я не замечаю ни на одной из бутылок настоящей этикетки. Вместо них точно такие же, как и на моей, написанные всё тем же почерком. И, если честно, даже не знаю, законно ли это?

Я вновь смотрю на Несс. Её щёки украшает румянец, по-видимому, от разыгравшегося алкоголя в крови, а её улыбка нереально живая. Как мгновение назад у Алека или сейчас у того же Дамьяна. Их глаза искрятся не только отблеском искусственного света, а настоящим счастьем, словно эти ребята наконец-то оказались там, где были спрятаны их сердца от внешнего мира всё то время, что я их знаю и видела раньше.

– За знакомство? – предлагает мне Зак, протянув темную бутылку, очевидно, что с пивом, и я киваю.

Что бы там ни было налито, решаю, что сейчас самое подходящее время об этом узнать. Мы чокаемся, и мои глаза широко распахиваются, когда я делаю небольшой глоток, от насыщенности сладкого яблочного вкуса. Поверить не могу, что алкоголь бывает таким вкусным.

– Эй. А где наше с Дамом пиво? – возмущается Алек.

Зак усмехается, но выходит так, словно он с глубокой задумчивостью хмыкает.

– Если бы я постоянно угощал племянников, то разорился бы ещё несколько лет назад, – отвечает он с подначивающей улыбкой на лице, прищурив взгляд на Алеке, будто бы желает получить от него какую-то информацию.

Братья в унисон издают звук, ясно выражающий их протест. Однако вслух озвучивает его один Алек.

– Знаешь, это не совсем честно, – напустив на тон голоса серьёзности, говорит он. – Если Дам успел выпить все твои запасы, прохлаждаясь здесь каждый год, то, когда я находился здесь последний раз, ещё даже не был знаком с термином алкоголь.

Ох, на секунду в выражении лица Зака прокрадывается мрак, но он его быстро откидывает, отзываясь тем же образом. Я принимаю сосредоточенный вид на их словесной баталии, опасаясь, что вот-вот она может свернуть в запретном направлении.