Он встал и вышел из комнаты, а через минуту вернулся с двумякоробками в руках.

– Начнем с более приятного. Держи!

Тоня раскрыла коробку и удивленно уставилась на маленькийсеребристый телефончик.

– Ой, мобильник!

– Тонь, говорить «мобильник» немодно. Лучше трубкойназывай. Договорились?

– Договорились, – кивнула обрадованная Тоня, вертяв руках подарок. – Вить, спасибо!

– Перестань. Я вообще-то раньше должен был о связиподумать. Просто дикость – до сих пор ходишь у меня без трубки, как бомжиха,ей-богу. Так, ну и еще кое-что…

Тоня смотрела, как он достает из большой коробки чернуюштуковину странного вида. Только когда он начал вставлять внутрь патроны, онадогадалась:

– Это что, пистолет?

– Не совсем, но похоже. Называется «Удар». Тебе нужнонажать вот сюда, – он поставил Тонины пальцы на рычажок, – и отсюдавылетит птичка. Вернее, не птичка, а газовое облако. В общем, твоя задача –стрелять в лицо с расстояния около двух метров. Ясно?

По Тониному лицу было понятно, что нет, не ясно. И следующиедвадцать минут Виктор показывал и объяснял, как пользоваться оружием – кудастрелять, как целиться и где носить.

– Все, дорогая супруга, – закончил он, – тывооружена.

Тоня взглянула на его довольное лицо. Муж был похож сейчасна разгоряченного мальчишку, который сам себе сделал подарок, и ее охватилаволна нежности. Она подошла и уткнулась ему в плечо.

– Тонь, ты что? Ты там, случаем, не заливаешься слезамиблагодарности?

Она покачала головой.

– Хорошо, что не заливаешься. Так, что у нас еще впрограмме? Ага, вспомнил. Давай баньку вечером истопим?

– Ты хочешь сказать, я истоплю, – уточнила Тоня.

– Не придирайся к словам. Так как насчет хорошей бани?Я веников купил.

– Березовых?

– Можжевеловых. Ты еще таких не пробовала.

– Ну, раз с вениками, тогда давай истопим. Во сколько?

– Да часиков в шесть, чтобы никуда не торопиться. А«Удар» в карман положи и больше не выкладывай.

Тоня, улыбаясь, засунула в карман кофты оружие. Оно былотяжелым. «Ну вот, теперь карман точно отвиснет, – подумала она. –Если что-то случится, я его даже вытащить не успею, – тут же мелькнуладругая мысль, и сразу сменилась третьей: – Ничего не случится!»

Баню она затопила жаркую, как попросил Витя. Побрызгала напечку чуть-чуть эвкалиптового масла и вспомнила, что у нее куплено еще одно, сзабавным названием «Шизандра», которое очень рекомендовала мама. Тоня выскочилав предбанник и стала шарить в пакете. Ну конечно, забыла – пузырек дома, вящике стола. Она заколебалась, бежать за ним или нет.

– Тонь, ты чего? – Виктор уже почти разделся итеперь с удивлением смотрел на озадаченное лицо жены.

– Понимаешь, масло ароматическое дома оставила. А маслотакое хорошее, тонизирующее.

– Раз тонизирующее, то беги, а то я уже разделся. Иочень жду, когда ты сделаешь то же самое.

Он улыбнулся, и Тоня улыбнулась в ответ.

– Без меня не начинай, я быстро! – Накинуладубленку и выскочила из бани.

Дома она выдвинула ящик и схватила темный пузырек. Не удержалась,понюхала крышечку. Пахло чем-то свежим, сильным, слегка дурманящим. Онавспомнила тело мужа и слегка покраснела. Торопясь, выскочила на крыльцо иначала проворачивать ключ, но замок, как назло, никак не хотел закрываться.Тоня потерла покрасневший палец, рассерженно глядя на дверь. Опять заедало!Ведь сколько раз Вите говорила, что он слишком тугой для нее. Надо бы попроситьЖеньку с дверью повозиться… Витя там ее ждет… Быстрее, быстрее!

Она вынула ключ, сунула его в карман и бросилась бежать кбане.

– Итак, братцы-кролики, – Коломеев пробежалвзглядом по лицам, отметив, что в семействе Прокофьева, судя по лицу парнишки,улучшений не наступает, – что мы с вами раскопали? Раскопали мы историюОльги Сергеевны Орловой, так неумело пытавшейся подставить нам собственногосына. Михалыч, расскажи в двух словах ребятам.

– Значица, вот что надыбали, – началМихалыч. – Дамочка наша, Орлова, личность судимая. Два года назадобвинялась в доведении до самоубийства.

– Кого? – поднял на него воспаленные от бессонницыглаза Прокофьев.

– Не перебивай старших, – назидательно произнесМихалыч и продолжил: – Так вот, в доведении до самоубийства. Работала онаучительницей в девяносто восьмой школе славного города Москвы и, зачитываю,будучи классной руководительницей седьмого «А» класса, систематически изводилаучащуюся данного класса Парфенову Олесю, высмеивая ее перед классом, занижаяоценки и критикуя ее поведение. Кроме того, неоднократно применяла в отношенииПарфеновой физическое насилие – ударяла ее линейкой по рукам, а также, посвидетельству одноклассников Олеси, поощряла оскорбления в адрес Парфеновой. Врезультате после получения неудовлетворительной оценки по итогам третьейчетверти, а также после беседы с Орловой О.С. Парфенова покончила с собой путемповешения, оставив предсмертную записку, из коей следовало, что учительницапредложила ей уходить из школы, а в противном случае угрожала исключением.

– Ни хрена себе учительница первая моя! –прокомментировал Артем.

– Да, дамочка милая, – согласился Коломеев. –Короче, был суд, ей дали два года условно.

– Что ж не посадили?

– А то ты наши суды не знаешь! Понятно, из школы мадамушла, а сынок родной привез ее в деревню и оставил жить. Квартира городскаяпринадлежит ему, и Орлов-младший, по всей видимости, мамаше поставил ультиматум– сиди, мол, судимая, в деревне, и носа в столицу не показывай. Ну а заодно онпоимел загородный дом для своих отпрысков.

– Бизнесмен двоих детей воспитывает без жены, –добавил Михалыч. – На все лето их в Калинове оставлял, да и на выходныепривозит. Чего тут везти-то, час от города.

– Но сына, видать, мамаша возненавидела крепко, –покачал головой Коломеев. – Надо же придумать: дом он хотел у Чернявскогоотобрать и на все был готов. В общем, крутая тетка. Побеседовали с ее сыном,кое-что выяснилось. Она, оказывается, его незаметненько так настраивала, что вдеревне его все за дурака держат, а главный заводила – Виктор Чернявский.Надеялась, видимо, что сын пойдет с обидчиком разбираться, да как-нибудь иподставит себя.

– Глупо, – пожал плечами Артем.

– Глупо не глупо, а он именно так и собирался сделать.Он вообще мужик странный, неприятный очень. С ним разговариваешь, и хочетсяподальше отойти. Но тетку и хирурга он не убивал.

– Так, может, сама мадам убийца? – подал голосПрокофьев. – А что, если она совсем свихнутая, а? Все получается! Девчонкудо самоубийства довела, сын отправил в деревню, а хотелось обратно в городвернуться, ну и задумала подставить его по полной программе. Она ведь постояннов деревне живет, у нее возможность точно была.