— Я достаточно слышал о Габриэле, чтобы усомниться вэтом комплименте.

Мика вышел из-за деревьев в сопровождении высокого мужчины.До Мики я никогда не спала с мужчиной, с которым только что познакомилась.Никогда не спала ни с кем, кто не заставлял бы мое сердце биться чаще однимсвоим видом.

Когда Мика вышел из-за деревьев, он был грациозен и красив,но я не была в него влюблена, а тело мое среагировало так, будто была. Мнестало и чуть лучше, и немножко стыдно.

Он был одет в короткие шорты, истрепанные по краям вбахрому. Белый топ будто светился в темноте, и загар казался еще темнее. Тонкуюталию перехватывал широкий кожаный пояс. Волосы Мика завязал пучком на затылке,но они были такие курчавые, что казались короткими, и даже спереди было ясно,что сзади у него еще полно волос. В одежде он казался еще более миниатюрным,чем без нее. Он был как-то очень изящно сложен: тонок в кости, гладкая кожа,очень... утонченный, особенно для мужчины. Жан-Клод был красивее, но слишкомвысок, чтобы его сложение можно было назвать деликатным. А Мика таким и был.Единственное, что мешало назвать его хрупким, это игра мышц на руках и походка— он ходил так, будто мир принадлежит ему, и где он находится, там и центрвселенной. Не самоуверенность, а уверенность. Такая мощь в такой миниатюрнойупаковке. Кого он мне напоминал?

Его спутник был темнокож, с очень коротко остриженнымиволосами, и что-то было в цвете его кожи, что даже при звездном освещении неказалось загаром. Он был красив юношеской, почти девичьей красотой, номускулист и очень насторожен. Его присутствие объясняло, почему Мерль неприклеился к боку Мики. Смена караула. Мика представил его как Ноя.

Я со страхом ждала новой встречи с Микой — думала, что яскажу, как буду держаться. Так вот, ощущение неловкости и близко не было таким,как я думала. Может быть, я была слишком занята, защищая честь Натэниела. Можетбыть, потому, что я ничем не показала, что мы делали, и Мика тоже. А может, онбыл смущен не меньше меня. Или так всегда бывает при случайных связях? Этого яне знаю.

— Что вы тут обсуждаете с такой горячностью? —спросил Мика.

— Покажи ему, Натэниел.

Натэниел не стал задавать вопросов — просто вышел вперед ипоказал спину.

Телохранитель резко присвистнул. Мика широко раскрыл глаза ипосмотрел на меня поверх плеча Натэниела.

— Это ты сделала?

Я кивнула.

— Это не она, — произнесла Элизабет.

Калеб уже встал, насколько мог, и обнюхивал мне живот,повернув лицо к другим вещам, но аккуратно стараясь их не задевать. Вряд ли онбы стал обнюхивать мне пах в присутствии Мики. Элизабет в одном была права:леопарды и близко так меня не боялись, как боялись Мики.

— И кровью она тоже пахнет, — сказал Калеб.

— Отвали от меня, — потребовала я.

Он осклабился, но отполз.

— Ты хочешь сказать, что у нее тоже есть рана, как унего на спине? — спросила Элизабет.

Калеб кивнул, продолжая отползать.

— Тогда она врет. Кто ему спину разукрасил, тот и еесделал.

Я вздохнула:

— Мне что, придется это доказывать?

— Мне бы хватило твоего слова, — ответилМика, — но твоему парду, очевидно, нет.

— Мы просто уже очень давно хотели, чтобы она взяла воттак кого-нибудь из нас, — сказала Черри. — А теперь... мы, наверное,поверили бы в секс, но не в это. Очень на тебя не похоже, и Элизабет в одномправа:

Натэниел — твой любимец, и ты его действительно защищаешь.

Так, никто мне не верит.

— Отлично, значит так.

Я стала снимать ремень наплечной кобуры, передвинув ее наспину. Вытащить рубашку из джинсов — не проблема, даже снять ее и положитьрядом с рубашкой Натэниела на капот машины не было проблемой. На мне был оченьсимпатичный черный лифчик, из тех, которые предназначены, чтобы их видели.Жан-Клод оказал развращающее влияние на мой гардероб. Проблема была в том,чтобы лифчик снять. Вот этого мне точно не хотелось.

Я расстегнула его сзади, но придержала руками спереди.

— Что будет, если вы увидите укус?

— Если я увижу у тебя на груди укус без следов клыков,я поверю, что это был Натэниел, — сказал Мика.

Все столпились поближе. Никогда я не любила быть в центревнимания, тем более такого.

— Ребята, дайте мне место хотя бы для дыхания.

Они отступили на долю шага, и я подумала: а, хрен с ним. Всездесь, кроме Элизабет и, быть может, нового телохранителя, меня видали голой.Ладно, черт бы все побрал. Сняв лифчик, я положила его на капот рядом срубашкой, абсолютно никому не глядя в глаза.

Я увидела руку и перехватила ее за запястье. Калеб.

— Натэниелу можно укусить, а мне даже пальцем нельзяпотрогать?

— Тебе нельзя, — ответила я.

Мика не придвинулся ни на шаг ближе.

— Зачем ты его пометила?

Я посмотрела ему в глаза, готовясь встретить осуждение илипрезрение, в общем, что-то отрицательное. Но лицо его было абсолютно спокойно.

— Мне надо было во что-то всадить зубы. Надобыло... — Покачав головой, я отвернулась. — Это был не секс. Мненужно было кормиться.

— Нет! — метнулась ко мне Элизабет. — Нет, тыне можешь быть настоящей Нимир-Ра, не можешь!

На ее лице было выражение, близкое к паническому страху. Онощущался даже обонянием. Она пододвинулась ближе, наши тела соприкоснулись, и яуслышала гул ее сердца.

— Правильно, Элизабет, — сказала я. —Правильно. Бойся меня, сильно бойся.

Она полуотвернулась от меня, а Мика что-то сказал, и этоединственное оправдание, почему я не увидела ее налетающего кулака. Онаотбросила меня на борт джипа, рот у меня наполнился кровью, колени подогнулись.Только рука Черри, обнявшая меня за талию, не дала мне упасть. Мир на секундунаполнился белыми и черными полосами. Когда в глазах прояснилось, Элизабетдержали Мика и телохранитель Ной.

Я отклеилась от джипа и отступила от Черри. Она держала меняза руку, и я еще секунду ей это позволила, пока не прошло головокружение.Поднеся руку ко рту, я отняла ее окровавленную.

Мерль придвинулся перехватить руку Элизабет, и Мика подошелко мне.

— Как ты?

— Все в порядке.

Он взял меня за голые руки. Легчайшее прикосновение пальцев,но я от него задрожала. Соски набухли, и нечем было скрыть эту неожиданнуюреакцию.

Я посмотрела на него — для этого не пришлось поднимать глазадаже на дюйм.

— Я не знаю тебя. Почему же...