Сон по-прежнему не шел, а думать о будущем не хотелось, поэтому я просто лежала, прислушиваясь к голосам снаружи, и пыталась вычленить знакомые слова. Ничего не получалось, потому что мужчины говорили тихо. Наконец они замолчали, и в наступившей тишине стал отчетливо проявляться мир: стрекот сверчков, редкие крики птиц и где-то на самой грани слышимости — океан, безбрежный и безжалостный. Раньше я думала, что шум прибоя должен успокаивать, но сейчас этот звук вызывал во мне тревогу.

Не выдержав, я пробралась к окну, чтобы плотнее закрыть ставни. К моему удивлению, Алвар и Альгидрас все еще были здесь. Алвар спал, устроив голову на плече Альгидраса, а Альгидрас сидел, глядя прямо перед собой. Находясь на страже сна Алвара, он выглядел старше. И еще был явно обеспокоен. Настолько, что это беспокойство пробивалось сквозь привычные уже щиты. Почувствовав мое присутствие, он посмотрел на окно, хотя ставни были прикрыты.

— Все будет хорошо, — одними губами произнес Альгидрас, и это заявление совсем не вязалось с тревогой, которую он испытывал в этот момент.

Плотнее прикрыв ставни, я отправилась спать.

Димка вскочил ни свет ни заря — так ему не терпелось показать остров Алвару. Я пыталась объяснить сыну, что дядя Алвар устал с дороги и, наверное, еще спит, но ребенок никак не желал понимать, как можно спать, когда уже утро. К тому же он объявил, что смертельно проголодался. Откуда у моего сына вдруг появился такой лексикон, я понятия не имела.

Наскоро умывшись, Димка выбежал из комнаты и тут же принялся с кем-то бодро изъясняться на кварском. Выйдя следом, я обнаружила, что он держит в руках внушительный клинок. Осторожно, чтобы не испугать ребенка, я подошла к нему со спины, перехватила его запястье и только потом забрала холодное оружие.

— Ну, ма-а-ам, — заныл Димка, а я повернулась к стоявшему рядом Врану и встретилась с его недоуменным взглядом.

— Он маленький, — с расстановкой произнесла я, возвращая кинжал воину, при этом надеясь, что не приняла участия в каком-нибудь обряде.

Вран приподнял бровь, но молча забрал клинок и спрятал его в ножны на поясе.

— Где Алвар? – спросила я, испытывая неловкость, потому что Вран явно не считал Димку ребенком, которому нельзя доверить оружие.

Мой сын, прекрасно это почувствовавший, кажется, на меня надулся.

— Молится, — ответил Вран, глядя на меня с опаской.

— А он… говорил что-то о нас? — медленно спросила я и для наглядности указала на себя и Димку.

Мой кварский все еще оставлял желать лучшего, но Вран меня понял:

— Велел позвать вас в…

Последнее слово я не поняла, однако Димка радостно перевел: «В кафешку». Я невольно усмехнулась, потому что, кажется, все места для приема пищи вне дома мой сын искренне считал кафешками.

Вран с любопытством повторил слово «кафешка». Без атрибутов кварского траура в виде обритой половины головы и сбритой брови, он выглядел обычным молодым мужчиной. А живой интерес, который в нем вызвало иностранное слово, и вовсе сделал его похожим на одного из моих учеников.

Кафешкой оказалась большая комната, располагавшаяся в пристройке позади дома. Входя в нее вслед за Враном, я чувствовала себя немного неловко.

В трапезной стояло несколько довольно больших столов, вокруг которых были расстелены циновки. Столы были такими же низкими, как в любом местном доме. За одним из них сидели два полусонных воина, о чем-то вяло переговариваясь. Больше в комнате никого не было. Один из савойцев посмотрел на нас с ленивым любопытством, второй же даже не поднял головы от своей тарелки.

Вран указал нам с Димкой на один из столов и направился к выходу. Я открыла было рот, чтобы спросить, что нам теперь делать, но слова в моей голове собирались в предложения гораздо медленнее, чем перемещался Вран. Когда я наконец смогла сформулировать свой вопрос, его уже и след простыл.

Димка плюхнулся на циновку и стал с интересом поглядывать в сторону мужчин. Спустя мгновение я поняла, почему: у локтя одного из них лежали ножны с кинжалом. Неожиданная тяга моего ребенка к холодному оружию начинала всерьез меня беспокоить.

В столовую вошел мальчик лет десяти с подносом в руках. Димка вскочил на ноги и замер рядом со мной. Из детей на острове он общался только с девочками в доме Граны. Единственный мальчик, с которым он сталкивался до этого, был сын Альгидраса, и Димка до сих пор не желал обсуждать их поединок, с какой бы стороны я не пыталась подступиться к этому вопросу.

Мальчик молча приблизился к нашему столу и бухнул на него принесенный поднос. Два фрукта, похожие на персики, соскочили с тарелки и покатились по столу. Димка ловко их поймал и водрузил на место.

— Спасибо, — произнесла я по-кварски.

Мальчик бросил на меня презрительный взгляд и молча удалился. Димка проследил за ним до двери и повернулся ко мне:

— Почему он не ответил?

— Не знаю, — пожала плечами я и опустилась на циновку у стола. Есть не хотелось.

Мужчины за столом не смотрели в нашу сторону, но делали это так нарочито, что было ясно: произошедшая сцена не прошла мимо их внимания.

— Это невежливо! — гнул свое Димка.

— Да, — не стала спорить я. — Но, может быть, у него просто плохое настроение.

— А Нина Ивановна говорила, что нужно держать свое плохое настроение при себе, — Димка уселся на циновку, но приступать к еде тоже не спешил.

— Не все это умеют, — вздохнула я. — Кушай.

— Вот только я вырасту… — пробормотал Димка себе под нос и, к моему удивлению, добавил что-то на кварском.

Один из воинов бросил на него взгляд и улыбнулся. Мое же сердце едва не остановилось. Как быстро мой сын влился в это мир! Как быстро мы стали говорить на разных языках.

— Что ты сейчас сказал? — стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, спросила я.

— Не скажу, — насупился Димка. — Ты ругать будешь.

— Не буду, — пообещала я.

— Будешь, — уперся Димка.

Я не знаю, чем бы закончился этот спор, если бы в трапезной не появился Алвар. Как всегда с улыбкой. Мы с Димкой встали ему навстречу.

— Что такое кафешка, краса? — первым делом спросил он, подойдя к нам и крепко меня обняв.

Я обняла его в ответ, коснувшись ладонью голого плеча, потому что на нем вновь была рубашка без рукавов. Его кожа была ощутимо горячее, чем моя. Я ожидала почувствовать его эмоции, однако прикосновение не отозвалось ничем, и это вернуло мою ночную тревогу.

— Кафешка — это там, где едят, — выпалил Димка, желая привлечь внимание Алвара.

— Мой юный друг, — отстранившись от меня, широко улыбнулся Алвар. — Я не заметил тебя.

Он приложил ладонь к груди и слегка поклонился. Димка старательно повторил его жест. Алвар кивнул своим воинам, что-то спросил у одного из них и приглашающим жестом указал нам на стол.