Теперь уже Джинни в слезах выбежала из кухни, а черезмгновение хлопнула дверь и в ее комнату. Гарри в полном недоумении воззрился нажену:

– Можешь хоть ты мне объяснить, что происходит? Скажи,ради бога, что такое Аркады? И что это у нас с девицами? – Гарри былискренне потрясен всем увиденным. Никогда прежде он не видел девочек такимиразъяренными и непримиримыми.

Ответил ему Макс, невозмутимо покачивая ногой.

– Мама хочет, чтобы они нашли себе женихов, –простодушно объяснил он. – А они, по-моему, не хотят. Джинни, может, ихочет, она ведь больше мальчиков любит. А Вер, наверное, жениться несобирается. Да, мам?

– Не жениться, а выходить замуж, я же тебе объясняла.Только это тут совсем ни при чем. – Олимпия беспомощно опустилась настул. – Раньше на таких балах действительно искали мужей. Теперь ихустраивают не для того, – еще раз объяснила она сыну, после чего повернуласьк Гарри. Олимпии вдруг стало нестерпимо жарко. Атмосфера в доме неожиданнонакалилась до предела. Олимпия тоже разволновалась не на шутку. Она и непредполагала в Веронике такой злой ярости. Неужели девочки настолько нетерпимыдруг к другу? Стараясь не показывать своего огорчения, она ответила на вопросГарри:

– Девочкам прислали приглашение на бал Аркады.Почтальон в пятницу принес. Я обрадовалась, думала, они будут счастливыотправиться на бал. Я сама в свое время была на таком балу. Веселый, красивыйпраздник, и ничего больше. Никакого вызова, никаких демонстраций… Честноговоря, не понимаю, из-за чего Вероника подняла такой шум.

– Постой-постой! Я все-таки не понял. Какие еще Аркады?Мне известны только арки в эмблеме «Макдоналдса». Едва ли мы спорим из-за того,идти им в «Макдоналдс» или нет. Что-то мне подсказывает, что речь о чем-тодругом.

– Аркадами называется традиционный рож– дественский балдебютанток, – снова начала свои объяснения Олимпия. – Это самыйстарый и самый престижный бал в Нью-Йорке. В обществе ему придают большоезначение. А когда я была в их возрасте, придавали еще больше. Моя мать тожедебютировала на таком балу, а до нее – обе мои бабушки. А теперь это не болеечем торжественный праздник, обставленный в старинном духе, дань старомоднойтрадиции. Совершенно невинное светское мероприятие. Девушки надевают бальныеплатья и танцуют с отцами первый танец – вальс. А Вероника приплела сюдакакой-то несуществующий политический подтекст. Ничего такого там и в поминенет! Просто праздничная вечеринка, правда, шикарная, но и только. Джинни оченьхочется пойти, и я ее понимаю.

– А туда любой может явиться? – осторожно спросилГарри.

– Нет, необходимо приглашение. Девочки его получили,потому что они из достойной благородной семьи, – без всякой задней мыслиответила Олимпия.

– А тем, кто принадлежит к другой расе или вере, тудавход заказан? – еще точнее сформулировал свой вопрос Гарри.

На этот раз Олимпия помедлила с ответом. Макс, уминая своюкартошку, с интересом поглядывал на родителей и даже не замечал, что у него погруди течет растопленное масло.

– Может быть. Раньше было так. Как теперь, я не знаю.

– Судя по реакции Вероники, она осведомлена лучше тебя.Если то, что она говорит, правда и людей с желтой или черной кожей туда не пускают,тогда я с ней согласен. Полагаю, девушек из еврейских семей тоже не приглашают?

– Гарри, ради бога! Да, это светский бал. Такие балыпроводятся с незапамятных времен. Он старомодный, традиционный, санглосаксонским уклоном, но так же устроены и все клубы – да мало ли что еще!Возьми, к примеру, Социальный реестр – никто же не возмущается, что в этотсправочник вносят только потомков аристократических фамилий! Что же ты противмужских клубов не выступаешь, туда же женщин вообще не пускают?

– Я в них не состою, – лаконично ответилГарри. – Я судья апелляционного суда и не могу позволить себе членство вкакой-либо организации дискриминационного толка, а этот твой бал, как я понял,как раз относится к таковым. Мое мнение на этот счет тебе известно. Ты считаешь,если бы у нас с тобой была дочь и организаторы знали, что ты теперь иудейка, еебы пригласили?

Непростой вопрос. Но ведь девочки не принадлежали киудейской вере, а их родители происходили из влиятельных аристократическиханглосаксонских семей. И дочери у них с Гарри нет. Так что вопрос был сугуботеоретический. Что Олимпия знала наверняка, так это то, что Чонси захочет,чтобы его дочери появились на этом балу. И придет в ужас, если этого непроизойдет. Да и сама она, при всех ее либеральных взглядах – особенно всравнении с убеждениями ее бывшего мужа и его второй жены, – не видела вэтой традиции ничего предосудительного и считала ее вполне невинной. Гарри, поее мнению, преувеличивает. Как и ее дочь.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите одискриминации. Но этот бал устраивается не для того, чтобы кого-то оскорбить –просто чтобы доставить девочкам удовольствие. Это их первый бал, представляешь?Это все равно что почувствовать себя Золушкой на балу, где все танцуют вкрасивых белых платьях, а в полночь бал заканчивается и все возвращаются ксвоей обычной жизни. И что ужасного в этом коротком празднике молодости илегкого флирта?

– Все дело в том, что одни веселятся, а другие остаютсяза бортом. На таких принципах строилась нацистская Германия. Этодискриминационное мероприятие в арийском духе, там тоже приглашали девушектолько «голубых» кровей. Может, нескольких евреек и пригласят, чтобы соблюстивидимость, но сам дух этого бала порочен, его принципы – ложные! Евреиподвергаются дискриминации на протяжении тысячелетий, и я против продолженияэтой традиции! В наше время дискриминация позорна, туда должен иметьвозможность явиться любой человек, если у него есть такое желание.

– В таком случае и все клубы надо позакрывать! Ичастные школы! Ладно, согласна, пусть это будет мероприятие узкого кругаанглосаксов, которые вывозят в свет своих дочерей. Но зачем приплетать сюдаполитику? Почему не признать, что это просто праздник для девушек, и на томуспокоиться?

– Мои родители пережили Холокост, – мрачнопроговорил Гарри. – Тебе это известно. Всю их родню уничтожили люди,ненавидевшие евреев. Те, кто устраивает этот бал, тоже расисты – насколько ямогу понять. Это противоречит всем моим убеждениям и принципам. И я не хочуиметь ничего общего с подобным мероприятием! – Муж говорил таким тоном,словно Олимпия на его глазах нарисовала на стене кухни свастику. Он только чтоне шарахался от нее, и все это – в присутствии маленького сына, который, кстатисказать, неожиданно расплакался, видя, что родители ссорятся.

– Гарри, прошу тебя, не надо все утрировать! Это балдебютанток, только и всего. Его устраивают для своих подросших дочерей взрослыесолидные люди. Только и всего!

– Что бы ты ни говорила, Вероника права! – подвелчерту Гарри и резко встал. К еде он так и не притронулся.

Не дождавшись, когда ему порежут мясо на кусочки,присмиревший Макс принялся мять вилкой вторую картофелину. Ну когда же мамаобратит внимание на него!