И оказалось, что прежние мои самцы-молодцы — простоничтожество рядом с Егором, рядом с его сексуальным умением и талантом, которыйон развил до восхитительного мастерства: на радость себе и мне. Все это былаподлинная многоуровневая наука, о которой никто из прежде знакомых мне мужчиндаже не догадывался. Кое-кто из них считался «тузом», если умел применятьдесяток-другой различных поз: какая убогость, какая доисторическая темнота по сравнениюс тем, что было доступно Егору! Господи, какое мое личное счастье, что мывстретились с ним, и какое общее несчастье, что подобное умение — редкость.Надеюсь — пока редкость.

Однако, прежде всего он поразил меня своей личностью — поконтрасту с тем жалким, нуждающимся в постоянной опеке и заботе, беспомощнымстадом, которое зовется мужчинами. По опыту работы — я несколько летних сезоновпроработала для интереса внештатным экскурсоводом-организатором — каких тольковидов и родов растерянности со стороны мужского пола за эти годы я ненасмотрелась! И все это иждивенчество удивительно у них сочетается с наглостью,самоуверенностью, с притязаниями ко мне как к самке, которая должна быть наседьмом небе от восторга, что ее соизволил восхотеть тот или иной козел,воняющий потом, табаком и портвейном. Им даже не понять, как все это потешновыглядело со стороны: какой-нибудь «метр-ноль пять со шляпой», как говорится,клеится ко мне, которую при росте сто семьдесят уже не раз приглашали на амплуаславянской фотомодели, невзирая на, скажем, не совсем уже девичий мой возраст(впрочем, возможно, и рекламные дельцы тоже своими способами подбивали клинья).Природа наградила меня и статью и фигурой: в общем, «все при себе» — и всеотличных параметров. И лицо тоже, говорят, очень даже выразительное, хотякурносое, и сероголубые глаза, как прожектора (особенно, если незаметнопоработать с веками тушью и кисточкой), и золотистые волосы, густые, долгие,предмет немалых хлопот, но и гордости. Да и под пышными волосами прячется нетакое уж совсем серое вещество — оно позволило мне без особых перенапряженийстать кандидатом не каких-нибудь, а технических наук.

Я создана Творцом, чтобы быть замужем, как за каменнойстеной, принимать опеку и восхищение своего единственного мужчины и платить емулюбовью, преданностью, самозабвенной заботой. Так нет же! Всегда и всюду я,женщина, должна была этот «сильный пол» вести за ручку, наставлять,обеспечивать и взамен испытывать лишь притязания на свой передок. Да посмотритеобъявления хоть в газете «Шанс», хоть в другой. Все мужчины ищут для встречженщину с квартирой. То есть ты, женщина, обеспечь ему удобное место, стол сводочкой накрой, а на сладкое себя предложи! Да не забудь еще перед тем своефото прислать: он желает порыться-покапаться, повыбирать, которая емупоугодней, а, точнее говоря, поудобней… Тьфу, прямой паразитизм, другого словане нейду! Насколько женские объявления все-таки духовнее: ищу спутника,подходящего по знаку Зодиака, по интересам, по любви к детям. А эти!..

Повествование «о семейной жизни», к сожалению, в эту«экскурсионную» ситуацию ничего принципиально нового не вносит: мои мужья былисамовлюбленными эгоистами, чья жалкая сущность была упрятана в эстетическипривлекательную, вполне мужественную оболочку. Но и тот, и другой с какой-толихорадочной поспешностью отдали мне вожжи от семейного экипажа и сразу же,вместе с сердцем отдали и кошелек: владей домом, финансами и хозяйством, а мыуж как-нибудь перебьемся на своих подленьких заначках. Так тянулись годы, а дальшеи второе десятилетие семейной жизни потекло, как вдруг на новогодней вечеринкея оказалась рядом за одним столом с человеком, что говорится, не нашего круга ине нашего возраста. Знаю теперь, что это со всех точек зрения случайно не было.Конечно же, постаралась «подруга», которой нужно было на этот вечер (и намногие другие тоже) отвлечь мое внимание от ее отношений с моим супругом. Онадобилась своего: низкий поклон ей и благодарность на всю оставшуюся жизнь!

Я обратила внимание на спокойного, неразговорчивого соседане только потому, что спортивная фигура его заметно контрастировала с брюшкоммолодых мужчин, а представительная сила плеч и рук всегда импонировала мне всубъектах противоположного пола. Но главное, за что зацепился мой мимолетный взгляд,были резкие морщины у губ на его лице — следы не столько прожитых лет, сколькопережитых бед. Именно они заставили меня попристальнее взглянуть на него, ибона лицах своих сверстников никаких следов страданий я никогда не наблюдала: несчитать же за переживания пьяные слезы, которые у этих всегда лежат недалеко.Он в это время вежливо говорил с кем-то через заставленный едой стол, в профилько мне.

Нас представили, он улыбнулся мне и крепко, но не больнопожал мою руку. О, боже! Его глаза! По-рысьи ясные, их взгляд источал такуюспокойную силу и внутреннее самообладание, что все мое существо сверху донизупробил заряд в миллион вольт: «Он пришел! Это мой господин!» До этой секунды яи слова такого применительно к себе представить не могла, но, видимо, все, чтонакопилось за эти годы, разом взорвалось — из-за потока его спокойной силы,уверенности, мужского лидерства, исходящие от него. Я въяве увидала Мужа, этобыло главным, а все остальное было ничтожным и частностями! Внутренние центрымоего тела и моей головы наполнились мощным и ровным теплом, я ощутила ихрасширяющуюся жаркую пульсацию. Да, сверху донизу проскочил разряд и все, чтоможно, возгорелось.

Началось застолье. Он принялся загружать снедью мою тарелку.Я светскивежливо, внешне безучастно, спросила его, чем он занят. Он улыбнулся ис неведомой в моем кругу открытостью сообщил сразу главное, что вот посленеожиданной демобилизации оказался выброшенным на берег, как рыба после отлива,но околевать не думает, а, напротив, хочет создать не много не малотипографический концерн, который на лучшем в мире оборудовании будет печататьгеографические карты всех масштабов и назначений, в том числе испециализированные путеводители, и многое другое. Я высказала мнение, что всеэто, наверное, организовать будет очень трудно.

Он улыбнулся, взял со стола салфетку и нарисовал на ней«ромашку»: кружок с лепестками, то есть важными составными делами, каждое изкоторых требует своего особого решения, а все вместе способны образоватьчудесный цветок — красивое и очень перспективное дело! Я сидела молча,приспустив веки, впитывая в себя эту уверенную, веселую, непоколебимуюувлеченность человека, который все потерял, и наслаждалась своим ощущением, какпотоком кислорода после асфиксии. Рядом с ним я почувствовала себя Женщиной: онвоплощал собой ту идею лидерства, душевной силы, о которой я, как теперь яснопоняла, тосковала всю жизнь!

По-видимому, он ощутил что-то необычное в моем внезапноммолчании, внимательно взглянул на меня и вдруг спросил:

— А вы не хотели бы помогать мне в этом деле? —Очень даже хотела бы! ответила я раньше, чем успела что-нибудь подумать. Такмоя судьба была решена навек. Он на мгновение положил свою руку поверх моей исказал: Договорились!

Я только кивнула головой. Говорить я не могла, потому что вдуше моей случился обвал. Я оглохла. Тут очень кстати принесли смену еды, всеначали ее друг другу на тарелки накладывать, наливать рюмки, поднялся гомон,стали пить в честь сорокалетия того приятеля мужа, у которого и собрался этотновогодний сабантуй. Олег, мой муж, тоже что-то произносил, чокался через стол,затем подошел ко мне, по-хозяйски положил на плечо руку, что-топокровительственно вещал. А я заметила какой-то безразличный, мимолетный взглядЕгора, брошенный на нависающее чрево моего благоверного, и вдруг увидела Олегаего глазами: еще молодого, но уже заплывшего жирком, скрывающего за своимгромким смехом и активной суетней внутреннюю неуверенность. И как в озарении вмгновение ока у меня связалось воедино сто незаметных штрихов, и я поняладостоверно, что врал он мне недавно насчет своей служебной поездки: никуда онне ездил, а жил эти дни у Дианы, с которой вроде бы невзначай оказался сейчасрядом б застолье, но меня это понимание совершенно не задело, хотя перед тем яудивилась ее блеснувшему, какому-то победоносному взгляду, брошенному из-подвек на меня. И в душе моей сам собой родился большой-большой вопрос: а зачеммне, собственно говоря, Олег?.. Так разом была определена и его судьба, хотя,конечно, к подобному решению я шла исподволь все последние годы. Просто мне нес кем было его сравнивать: собственно говоря, особых различий между ним имужьями моих подруг я просто не наблюдала (в том числе и в постели).