Например, Краенко спрашивал:

– А помните, Юлий Самсонович, как мы с вами в девятьсотседьмом Кавказскую гряду с попутным норд-вестом пересекали? Бесшумно, плавно –словно архангелы. Ничего красивее в жизни не видывал!

– Помню, ваше превосходительство. Было чрезвычайнокрасиво, – отвечал Крылов, но считал своим долгом присовокупить: – Толькопотом ветер стих, и мы одиннадцать часов провисели над Сухумом.

Генерал, натурально, воспринимал это как предательство.

Потом Боур говорил:

– Новый «моран-ж» получили? 16-метровый, с 50-сильным«гномом»? Чудо, а не машинка! Шедевр французской инженерной мысли!

– Хорошая машина, – признавал полковник. – Но«ньюпор-10» русской сборки ничуть не хуже.

И у авиаканцелярского начальника сердито топорщились усы.

Инспекторы поприветствовали выстроенных летунов. Те ответилинестройным «здра-жла-ваш-ди-ство!». Шеренга смотрелась пестро. Некоторыеофицеры были одеты в форму своего природного рода войск: кто пехотную, ктокавалерийскую, кто казачью. Другие щеголяли новехоньким, недавно утвержденнымавиаобмундированием: однобортный черный френч, погоны с «птичкой» и диковинныйголовной убор без козырька – его уже прозвали «пилотка». Надо будет к смотрунарядить всех единообразно, заметил себе Крылов. Главковерх терпеть не может«цыганщины».

Смотреть полеты обычных аэропланов начальство не пожелало.

– Ну что ж, – с фальшивым добродушием улыбнулсяКраенко, старший по чину. – Показывайте, где вы прячете вашего пузана. Небудем тратить время на пустяки.

Он пренебрежительно качнул подбородком в направлении легкихаэропланов. Генерал Боур вспыхнул и глухо пробормотал что-то нецензурное.Конструктор засопел, обидевшись на «пузана».

А Крылов, вздохнув, вспомнил немецкую поговорку: одинрусский – гений; двое – скандал; трое – хаос.

– У «Ильи Муромца» собственная зона, строгойсекретности, – рассказывал он генералам на ходу. – Это отдельноеподразделение, хоть и приданное к моему авиаотряду, однако же подчиняющееся мнелишь в строевых и хозяйственных вопросах. Техническая и боевая сторонанаходится в компетенции штабс-капитана Рутковского, командира воздушногокорабля.

Это пояснение полковник сделал нарочито легким тоном.Положение частичного начальника секретной зоны уязвляло его самолюбие, ноКрылов старался быть выше мелочных амбиций.

Небольшая группа приблизилась к высокому забору, которыйправильным прямоугольником огораживал часть просторного поля. По угламтерритории стояли вышки с новейшими зенитными пулеметами. Сбоку, укрывшись врощице, располагалась батарея противоаэропланных 75-миллиметровых орудий.

– Так не охраняют и ставку его величества, –саркастически обронил генерал Боур. – А где этот Рутковский? Он что,считает ниже своего достоинства выйти нам навстречу?

– Штабс-капитан должен быть уже в кабине. Корабль готовк показательному вылету.

Полковник, задрав голову, взглянул на мишени, привязанные кпарившим в небе аэростатам. Махнул рукой – широченные ворота разъехались встороны.

Открылся вид на внутреннее обустройство зоны: ангар, баракдля нижних чинов, домик для офицеров. Сам «Илья Муромец» стоял посередине,готовый к выезду на взлетную полосу.

Воздухоплавательный генерал крякнул.

– А дирижабли все равно больше, – проворчал он,вцепившись рукой в свою пушистую бороду.

Авиационный генерал молчал. Под каждым из крыльев великаназапросто разместилось бы по «морану».

Крылов махнул рукой.

От «Муромца» врассыпную бросились солдаты, казавшиеся рядомс ним лилипутами.

Ровно зарычали моторы, закрутились пропеллеры. Махина покатиласьиз ограды на поле.

Четверо авиаторов в яйцевидных шлемах отсалютовалиначальству. Сквозь бликующее стекло кабины лиц было не видно. Генералыраздраженно козырнули. Волнующийся конструктор помахал шляпой.

– Каркас фюзеляжа состоит из шпангоутов, на которыхзакреплены лонжероны и стрингеры, – лепетал он. – На этой моделирулевые тросы, управляющие элеронами, вынесены наружу, для легкости ремонта.Обшивка сделана из обычного полотна. Я предлагал укрепить салон бронированнымлистом, что сделало бы экипаж практически неуязвимым, но это существеннопонижает грузоподъемность, и было принято решение воздержаться…

Его никто не слушал.

Воздушный корабль разбежался с величавой грацией слона.Казалось, эта махина не сможет оторваться от земли, но «Муромец» поднялся судивительной легкостью и, описывая широкие круги над полем, начал набиратьвысоту.

– Медленно взлетает, ох медленно, – покачалголовой Боур. – «Моран» бы уже набрал тысячу пятьсот.

Изобретатель кусал губы.

– Однако как славно маневрирует, – пожалел молодогочеловека полковник.

Корабль начал стрелять по мишеням. Вычихнул струю дыма,рядом с ярко-красным кубом из полотна лопнул разрыв.

– Промазал, – констатировал Краенко.

– Я был против установки на корабле пушки! –закричал конструктор. – Решительно против! Лучше поставить второй пулемет!В воздушном бою пулеметы гораздо эффективней!

Будто услышав подсказку, «Муромец» затарахтел частымиочередями. В секунду разнес красный куб, а за ним расчехвостил и аэростат,который вялой колбасой заскользил вниз.

– Точно так же «Муромец» расправится с любымдирижаблем! – отомстил воздухоплавателю конструктор.

– Уж в этом-то можно не сомневаться, – поддержалего Боур. – Однако за такие деньги можно купить десять «моранов».

– Мой «Илья» собьет ваши десять «моранов», а сам останетсяневредим, – ляпнул молодой нахал. Эфемерный союз легкой и тяжелой авиаций,едва возникнув, распался.

– И потом, целых четыре человека на экипаж! Принашем-то дефиците кадров. У вас ведь, полковник, несколько машин простаивает?

– Так точно, ваше превосходительство. Наблюдатели есть,а с опытными пилотами беда. Правда, не сегодня-завтра прибудет большоепополнение, – похвастался Крылов, ждавший новых летунов как маннынебесной.

«Муромец» старательно выписывал петли, демонстрировалповороты, сбросил макет бомбы, попавшей точно в середину очерченного круга, ногенералы уже отвернулись – поняли, вороны, что добычи не будет.

– Так или иначе, всё решит смотр. – Краенкопохлопал бывшего сослуживца по плечу. – На всё, как говорится, воляВсевышнего и верховного. Пойдемте, покажете, как обеспечивается безопасностькорабля.