Они заняли скамейку. Пока Даф расправлялась с картошкой, окунаяее в кетчуп, Эссиорх подкатил мотоцикл и поставил рядом. Даф на всякий случайотодвинулась. Она опасалась, что мотоцикл сорвется с подставки и отдавит ейногу. Учитывая общую неудачливость ее хранителя, это был более чем вероятныйисход.

– По-моему, ты чаще сам катаешь свой мотоцикл, чем он катаеттебя, – заметила Даф.

– Неправда! – возмутился Эссиорх. – У нас с нимдоговоренность. Он глохнет строго на светофоре. Но довольно послушно заводится,когда потом его разгоняешь.

– А твой мотоцикл – он тоже неудачливый мотоцикл? Или ты егобанально угнал?

– Обижаешь, – сказал Эссиорх, негодуя. – Сегодня вечером наэтом мотоцикле должны были увезти чужую жену. А еще два дня спустя мотоциклдолжны были угнать, ограбить на нем обменный пункт, а потом утопить его вболоте за городом. Какой вандализм! Какое жестокое обращение с мотоциклами!

– Но теперь, конечно, всего этого не случится. Ты опятьсделал доброе дело, не так ли? – поинтересовалась Даф.

Эссиорх закашлялся. Было похоже, что вопрос ему не слишкомпонравился..

– Кх-кхх… Ну как тебе сказать… – промычал он.

– Так и скажи, как есть.

– Э-э… ну… Вообще-то, если честно, реальность изменитсямало. Обменник ограбят на «Жигулях» пятой модели, а чужую жену увезут на метро.Причем за карточку на проезд она заплатит сама.

– Но мотоцикл в болоте не утопят?

– Разумеется, нет. Пусть только попытаются! – произнесЭссиорх с вызовом.

Даф доела картошку и разочарованно захлюпала трубочкой впустом стакане с соком. Депресняк тем временем разобрался с сушенымикальмарами. От обеда остался один поднос, не представлявший гастрономическогоинтереса.

– Значит, чужую жену увезут на метро! Фи, как неромантично!Похищением на мотоцикле эта дамочка худо-бедно гордилась бы, а теперь будеттолько фыркать! – сказала Даф. Эта мысль беспокоила ее уже минуты две.

– Это ее проблемы! А вообще пусть скажут спасибо. Рельсовыйтранспорт гораздо безопаснее колесного! – сурово парировал Эссиорх. Своймотоцикл он явно собирался отстаивать от всяческих поползновений.

– Да ну, фигня это все! – сказала Даф, успевшая уже попастьпод вербальное обаяние Эди Хаврона.

– Что такое фигня? – непонимающе спросил Эссиорх.

– Ну, фигня – это типа… м-м… лабуда, – авторитетно пояснилаДаф.

– А что такое лабуда?

– Лабуда – это фигня! Чего ты, не понимаешь, что ли? –сказала Даф не менее авторитетно.

Она готова была к новым вопросам, но ее хранитель уже утолиллюбопытство и только протянул глубокомысленно:

– А-а-а!

Тема была исчерпана.

Мимо них, перескакивая в панике через скамейки, промчаласьгруппа фанатов человек в пятнадцать. За ними в некотором отдалении несласьтолпа человек в пятьдесят.

– Как замечательно! – сказал Эссиорх одобрительно. – Вместотого чтобы сидеть перед телевизором, эти юноши занимаются спортом.

– Ты уверен, что спортом? – усомнилась Даф.

– А чем же еще? У тебя есть другие предположения?.. Молодцы,друзья, удачи вам в вашем групповом забеге с препятствиями!

Первая группа фанатов пробежала, и на Даф с ее хранителемнахлынула другая, более многочисленная. Не разбирая дороги, она ломилась прямопо скверу, заскакивая на автомобили. Скамейка, на которой сидели Дафна иЭссиорх, была опрокинута. Оба вынуждены были вскочить.

– Эй-эй, друзья! Не уроните мой мотоцикл! – всполошилсяЭссиорх, цепляясь за руль своего железного лошака.

Один из преследователей мимоходом попытался сгрести с плечау Дафны Депресняка, но с воплем отдернул руку. В пяти свежих царапинах медленнопроступала кровь. Депресняк задумчиво облизал когти, определяя уровеньгемоглобина.

Первая группа фанатов добежала до переулка, где внезапнополучила солидное подкрепление человек в сто. На минуту схлестнувшись, толпыпоменялись ролями. Теперь первая толпа преследовала, а вторая удирала.

И снова обе толпы промчались мимо удивленных стражей. Наэтот раз у Даф и Эссиорха, правда, хватило ума прижаться к стене дома.

– Пожалуй, я съезжу посмотрю, куда они бегут! Какой задор,какая экспрессия! Уверен, для меня это будет познавательно. Пока, Даф! – сказалЭссиорх.

Он снял мотоцикл с подставки и побежал, толкая его. Затем,ловко запрыгнув в седло, включил передачу и умчался, стреляя, окутанный сизымдымом.

– Возьму мозги напрокат. Б/у не предлагать! – сказала Дафему вслед. Ей представилось, что она дает объявление в газету.

Ее страж-хранитель был непроходимым идеалистом. Однако Дафнеэто даже нравилось. Каждому достается тот хранитель, которого он достоин.

* * *

Распрощавшись с Эссиорхом, Даф, более или менее заморившаячервячка, решила не искать больше Эдю Хаврона, а просто пройтись. Однаковнезапно Депресняк зашипел, сорвался у Даф с плеча и, на бегу стараясь высвободитьиз-под комбинезона крылья, нырнул в подворотню. Первой мыслью Дафны было, чтоон увидел собаку. Второй, что встретил большую и светлую любовь, семьдесятпятую по счету, которая непосредственно предшествует мимолетной семьдесятшестой и неповторимой семьдесят седьмой.

Она кинулась за Депресняком, но сразу за подворотней с однойстороны помещался дом, а с другой – красный кирпичный забор неведомой фабрики.Не пытаясь перебраться через стену, кот скользнул в лаз и исчез, оставивхозяйку в замешательстве.

«Бегство перегревшихся котиков! Когда отправляешь мозги впочинку, выписывай квитанцию на возврат!» – подумала Дафна.

Она решила было последовать за котом, использовав магиюпрохождения сквозь предметы, но вовремя вспомнила, чем это чревато. Весьнедавно съеденный обед, как это не малоэстетично, остался бы на стене снаружи,ибо обыденное, немагическое по природе своей вещество, не обладает способностьюпроходить сквозь предметы.