Орден Ленина

– Да что вы! – все так же лучезарно улыбаясь,воскликнула «голубушка» (ах, какой простенький у нее оставался при этомвид!). – Ничуть даже не похожи…

– То-то и оно, жертва вы наша антинароднойперестройки, – сказал Смолин. – Вроде бы, смею думать, не похожи…Только законченный идиот, несчастная вы наша вдовушка, за собственные приличныеденежки себе прикупает сплошные неприятности. Понятно?

– Не совсем…

– Есть, мамаша, такая скучная книга, – сказалСмолин. – Зовется она кратко – Уголовный кодекс. Так вот там, чтохарактерно, как раз и прописано черным по белому, что сбыт государственныхнаград не только Российской Федерации, но и СССР – явление уголовное ибезусловно подлежащее. И наказаньица-то, родная, значатся сурьезные… Для тебяпервой. Для нас, впрочем, тоже…

– Но орден же не краденый! – произнесла визитерша,сохраняя на лице все ту же величайшую наивность и несказаннуюблагостность. – Я продала, вы купили, при чем тут кодекс? Я ж не пойдупотом на вас заявлять…

– У меня и вот этого молодого человека есть одинбзик, – сказал Смолин. – Мы – граждане ужасно законопослушные иУголовный кодекс, следуя заветам товарища О. Бендера, чтим свято! – Емубыло скучно, нисколечко не хотелось продолжать спектакль. – А потому,родная, как выйдешь за дверь, ступай…

И он парочкой замысловатых фраз, чрезвычайно смачно и умелообозначил сразу несколько насквозь нецензурных азимутов, по которым гостьепредлагалось следовать. Самое примечательное, она выглядела не особенно ишокированной, только пожала плечами:

– А на вид – интеллигентный человек…

– Я?! – теперь уже откровенно пожал плечамиСмолин. – Нашла интеллигента… – и еще одной витиеватой фразой уже недорогу указывал, а характеризовал личность визитерши. – Интеллигенты тутне водятся, точно тебе говорю… Так что забрала быстренько светлый образ вождямирового пролетариата и пошлепала на хрен отсюда… А то нажму сейчас вот этукнопочку, и, когда максимум через пару минут нагрянет машинка вневедомственнойохраны, вмиг напишу заявление касаемо статьи триста двадцать четвертойУголовного кодекса… – Он демонстративно опустил руку под прилавок. –Кому говорю, клюка долбаная?

Со столь же безмятежным видом посетительница старательнозавернула «лысого» в носовой платочек, спрятала в сумочку, пожала плечами:

– Такие приличные люди и так выражаются…

И прошествовала к двери. Глядя, как она неторопливоудаляется в сторону площади, Гоша кратко и смачно сказал про нее нехорошее.

– Как выразился бы товарищ Сталин, удивительно точноеопределение, – согласился Смолин без особых эмоций. – Надо же, и донас доплелась, кошелка старая…

Он посмотрел на стоянку, но ни одна машина не отъехала, вседо одной стояли пустые – то ли опера приткнулись где-то вне досягаемостивзгляда, то ли явились пешком. За последнюю неделю эта гадючка, самогоблагообразного и внушающего доверие облика, успела обойти все до единогоантикварные лавки Шантарска, за исключением смолинской – а теперь, стало быть,и сюда добралась, паскуда. Ничего в этом не было от злого умысла, направленногоконкретно против Смолина – так, рутина, серые милицейские будни, закинулиудочку наугад, обормоты, авось какой дурной карасик и клюнет. Вот только в этомомуте дурных карасей нема, в первом же заведении, куда эта юная подружкамилиции сунулась – и вызвала подозрения, – не только на хрен ее послали,не выбирая выражений, но и номер орденочка запомнили, да тут же по линии его ипередали…

– В следующий раз и в самом деле жмите кнопочку,орлы, – сказал Смолин решительно. – Пусть потом две службы лбамибодаются, мелочь, а приятно, да и не разозлишь особенно никого такой мелкойподлянкой… Уяснили? Поскольку…

Стеклянная дверь распахнулась под мелодичное бряканьекитайского фэншуйного колокольчика, и Федя Жихарев по своему всегдашнемуобыкновению ворвался в магазин, как метеор, посверкивая тремя золотыми зубами,скинул с плеча глухо стукнувшую сумку и рявкнул:

– Здорово, черти! Марго, радость моя, несказанно хорошеем,когда у меня, лапотника, смелости найдется тебя в дорогой кабак сводить… Можнобез последующего, но лучше б с последующим…

– У вас, Федор Дмитрич, супруга очаровательная, –чопорно сказала Маришка.

– Про чего она не знает, то ей не повредит…

Он стоял, подбоченясь, крепенький, как гриб-боровик,сорокалетний деревенский житель по кличке Боцман (срочная на Балтийском флоте,тельняшка под глаженой рубашечкой). Вот только бывший мореман и бывшийучастковый был отнюдь не стандартным деревенским жителем. Обосновавшись врайцентре за полторы сотни километров от Шантарска, он, что твой пылесос, вотуж годочков десять выкачивал в округе все, носящее хоть мизерные признакиантиквариата, да вдобавок регулярно болтался с японским дорогим аппаратом как вокрестностях ныне существующих деревушек, так и сгинувших с лица земли. Улов,конечно, состоял не из уникумов – откуда им взяться в сибирской землице, но всеже попадалось немало интересного, а порой хоть и не уникумы, но все жередкости…

– Ну? – вопросил он нетерпеливо. – Что ж тыменя в закрома не зовешь, чайку не предлагаешь? Водки не прошу – за рулем…

– Пошли, – сказал Смолин. – Мариш, чайкусделай…

Едва войдя в кабинет, Боцман брякнул сумку на стол, звонкорасстегнул «молнию» и запустил туда руку. Смолин выжидательно смотрел, присевна край низкой столешницы.

– Ну?

– Неплохо, – сказал Смолин. – Весьма даженеплохо…

На ладони у него лежал увесистый знак сельского старосты,как и полагалось когда-то, украшенный гербом Шантарской губернии симператорской короною. Темно-шоколадная патина, из-под которой практически непросматривалось светлой бронзы, как ни изучай, была родная – приятно думать,что расплодившиеся подельщики еще не достигли в этой области полногосовершенства. Конечно, если бы речь шла о некоем уникуме, за который следуетзапросить шестизначную сумму в баксах, неведомые миру умельцы и постарались бывылезти вон из кожи, достигнув полного правдоподобия, – но нет смыслаподделывать в совершенстве такую вот мелочовку, не окупится это, знаете ли…

– А планка-то! – торжествующе сказал Федя.

Медаль к трехсотлетию Дома Романовых

– Вижу… – кивнул Смолин.

Подавляющее большинство подобных должностных знаков на рынкеприсутствует, будучи уже без подвесок – подвески в первую очередь теряются,ломаются, утрачиваются. А Федин знак приятно радовал глаз не только двойнойродной цепочкой, но и горизонтальной выпуклой планкой. Единственное, чтоотсутствовало – булавка, каковой знак крепился некогда к армяку или тамподдевке. Ну да совершенства в нашем мире не доищешься…