В полутемных коридорах замка было не сильно теплее, чем в гостевых покоях; по полу ощутимо тянуло холодом от многочисленных сквозняков. Я с грустью вспомнила об оставшихся в дортуаре шерстяных носочках, которые связала для меня Катрина.

Эх, как бы они сейчас были кстати! Или, отбросив стеснение, попросить носки у Люсии? У меня завтра в чулках ноги закоченеют…

В мечтах о тепле я свернула за угол каменного коридора и… нос к носу столкнулась с Ангэлером.

— Эла? — Некромонг удивленно вскинул бровь, придержав меня за предплечья.

Поверх пижамного костюма на плечи лорда был накинут теплый мужской

кардиган. Кажется, я была в секунде от того, чтобы прямо в коридоре стянуть его, и отнюдь не в приступе страсти.

— А чего руки такие ледяные? — Случайно коснувшись моих озябших пальцев, он обеспокоенно заглянул мне в лицо.

Это он еще моих синих ног не видел, удачно спрятанных за длинными полами халата!

— В комнате очень х-холодно… Вот, искала кого-нибудь… камин разжечь, — сбивчиво объяснила я, под конец весьма красноречиво клацнув зубами.

— Идем!

Он развернулся и потянул меня за собой, размашисто шагая в сторону, откуда только что пришел. Прежде чем я успела что-либо сообразить, Арланд уверенно толкнул темную дверь в конце коридора, и нас окутало теплом. Я не смогла сдержать блаженный стон, шагнув поближе к плясавшему за кованой решеткой огню.

— Побудь пока здесь, — придвинул мне кресло Ангэлер. — Я распоряжусь, чтобы твою комнату как следует протопили.

Дверь за ним тихо закрылась, и я осталась одна в сумраке мужской спальни. Скинув туфли, с удовольствием погрузила ноги в густой теплый мех лежавшей на полу шкуры и огляделась. Покои Ангэлера хранили отпечаток характера своего владельца: неровный свет танцующего в камине пламени обрисовывал очертания массивных мрачных шкафов, строгого бюро с покатой крышкой и широкой кровати с таинственно приспущенным пологом.

Полностью согревшись, я не смогла перебороть свое любопытство и перебралась на кровать. Скользнула ладонями по гладким простыням, желая узнать, хранят ли они еще тепло мужского тела, покинувшего постель в неурочный час.

Кстати, а куда Ангэлер шел, когда мы встретились?

Щеки вспыхнули жаром, стоило представить, что он направлялся ко мне. И что бы я сделала? Пустила похотливого лорда или притворилась спящей? Последнее мне вряд ли удалось бы: стук зубов выдал бы меня с потрохами. Я откинулась на пуховые подушки и прикусила костяшку указательного пальца, стараясь заглушить хихиканье. Легко смеяться над своими злоключениями, когда они миновали, а ты сама находишься в тепле и комфорте!

Эти самые тепло и комфорт сыграли со мной злую шутку: окончательно разомлев, я невольно задремала в ожидании возвращения Арланда.

Невесомый поцелуй стал продолжением сна. Нежные прикосновения к подбородку и скулам напоминали взмахи крыльев бабочки. Я сонно улыбнулась и приоткрыла глаза. У моей бабочки оказались бездонные темно-синие очи и мужественное лицо. Первая мысль была отшатнуться самой или оттолкнуть от себя некромонга, но тело оставалось предательски неподвижным. Только сердце в груди билось пойманной птицей, и знакомый жар поднимался от живота всё выше и выше…

Арланд молчал. В мягком сумраке его глаза мерцали голодным блеском, учащенное дыхание щекотало кожу. Он медлил. Словно оставлял за мной право решить, что будет дальше… Или просто дразнил, искушая волнующей близостью.

Я рефлекторно облизнула пересохшие губы, и… иллюзия выбора разлетелась на мелкие осколки. Лорд стремительно подался вперед, вжал меня в простыни и, обхватив одной рукой затылок, впился безудержным поцелуем в мой рот. Неотвратимо и настойчиво, выпивая мое дыхание, лаская на грани грубости…

Я чувствовала себя на необитаемом острове в бушующем море с именем Арланд.

И мой остров медленно уходил под воду… Я тонула в этом мужчине и, задыхаясь понимала, то помощи ждать неоткуда.

Никто тут не поможет! И я сама себе не помощница.

Я пыталась его ненавидеть… Болезненной сладкой ненавистью… И куда это меня привело? Смешно сказать, но и путь любви, и путь ненависти одинаково закончились в его спальне. А всё почему? Потому что позволила ему подойти слишком близко, проникнуть в мои мечты, дотронуться до сердца. И теперь он держит его в ладони и в любой момент сожмет, раздавит, а потом, брезгливо стряхнув липкую субстанцию, пойдет дальше…

И что тогда останется от меня?..

Мне бы вернуть доспехи, что помогали выживать в вечной мерзлоте Тотенбур- Холла! Снова заковать сердце в надежную броню… Вот только поздно спохватилась.

— Зачем? — Я рвано вдохнула после жаркого поцелуя. — Зачем ты со мной играешь?

— Эла, то, что между нами, никогда не было игрой.

— Потому что было местью? Ты мстил Эвелине, не отрицай! Я могу это понять…

Ты всегда видел во мне ее…

— Глупости! — Он прихватил мою нижнюю губу, увлекая в очередной головокружительный поцелуй.

Но я не позволила себя отвлечь. Мне нужны ответы. Я смертельно устала от недосказанности и хочу знать, что у него на уме.

— Эла… — Не почувствовав привычного отклика, Арланд отстранился и, удерживая себя на локтях, внимательно посмотрел мне в глаза. — Возможно, поначалу я и считал тебя копией леди Дюбар, но чем ближе узнавал, тем отчетливее понимал, что кроме фамилии у вас с ней нет ничего общего… Ты по-другому говоришь, двигаешься, думаешь…

— Но моя внешность…

— Как и у многих детей имеет общие черты с кем-то из родителей. Но у тебя темнее волосы и улыбка совершенно иная. Ты хотела знать, вижу ли я в тебе Эвелину? Отвечаю: нет, не вижу, и я уже давно без ума от Элеоноры Дюбар!

Ласки Арланда и впрямь стали чуточку безумными, не оставляя сомнений в искренности его слов.

Но это ли я хотела услышать?

Полы халата предательски разъехались, обнажив тонкий батист ночной сорочки, ярко белевший в полумраке спальни. Лорд ухватил зубами кончик тесьмы, что стягивала лиф, и медленно потянул, развязывая.

Его ответ еще звенел в ночной тишине, а на моих губах уже горел следующий

вопрос.

Какую роль он отводит мне в своей жизни — любовницы?

Самое ужасное заключалось в том, что еще немного — и я буду готова эту роль принять. Чтобы быть рядом, целовать эти жестокие губы, гореть в его объятиях. А потом, проводив к законной супруге, презирать себя за слабость и бесхарактерность…

А если я и вправду жду ребенка? Что будет с ним, со мной? Может ли Арланд нас безжалостно разлучить? Или мне будет отведена роль гувернантки при собственном малыше?..

Сладость поцелуев сменилась вкусом горечи.

— Ты ведь никогда не будешь принадлежать мне полностью?