Тут лорд замер, пораженный внезапным откровением: не будет никаких если. Он просто хочет дать любимой то, чего она так жаждет. Бескорыстно. Только бы они перестали цапаться. Нежные губы Элы хочется целовать, долго и с упоением, а не слушать срывающиеся с них злые слова.

Хотя, если быть предельно честным, не таким уж бескорыстным выглядел этот жест. Если Элеонора ждет ребенка, то отныне они связаны навсегда. Некромонг не отпустит от себя дитя, а Эла не похожа на женщину, способную бросить ребенка. Значит, она будет рядом.

Глупость несусветная! Почему приходится изобретать способы заставить любимую женщину остаться с ним?! В чем причина ее упрямства? С какой бы стороны Арланд ни заходил, предлагая Эле быть вместе, он всё время наталкивался на отказ.

И как ни силился понять, что за этим стояло, в отсутствии объективных причин оставался лишь один вариант, принимать который он не желал — Элеонора его не любит и не хочет провести с ним жизнь…

Лучше уж пусть обижается! Рано или поздно обида пройдет, и тогда она снова будет смотреть на него с теплотой и восхищением, без тени недоверия во взгляде, как это было весной. До злополучного письма. Да, Арланд признавал за малышкой право на обиду. Он скрыл от нее существенную часть нелицеприятной правды о своем прошлом, но тогда это казалось верным решением. Их отношения должны были начаться с чистого листа: он уже не был тем Арландом двенадцатилетней давности, и она вовсе не Эвелина… Зачем тащить в новые отношения груз прошлых ошибок?

Зачем рассказывать девочке о том, что неминуемо вызвало бы в ней сомнения в искренности его чувств? Так в итоге и получилось… Стараниями этого осла Дюбара, неожиданно вспомнившего, что у него есть дочь!

Раздавить бы слизняка, только теперь нельзя. Какой бы скверный отец он ни был, другого у Элы нет. И травлю папеньки она ему точно не простит.

Это ж надо было загнать себя в такую ситуацию! Знаешь, кто напакостничал и выдал закрытую информацию, а наказать не можешь — это женщина, которую ты хочешь в своей постели и своей жизни. Прекрасно понимаешь, кто стоит за ее спиной и дирижирует этим оркестром, а поквитаться никак — это родня женщины, которую ты хочешь в своей постели и своей жизни. Сюжет, достойный водевиля. Ангэлер бы посмеялся, да только ситуация повернулась таким местом, что резко стало не до смеха.

В дверь снова тихонько поскреблись. Каролина, немного робея, вошла в кабинет. Арланд убрал в ящик стола злополучную газетенку, чтобы не нервировала лишний раз, и приглашающе махнул в сторону глубокого кресла.

Делу время…

Разговор затянулся до самого вечера. После всего, что рассказала Каролина о настроениях в совете попечителей школы, на душе стало муторно. Среди родовитых семейств воспитанниц также ожидаемо поднялся галдеж и возмущения. Спокойнее остальных реагировали семьи некромонгов, вроде Мортимеров, решивших не сотрясать попусту воздух и дождаться официальных разъяснений от Ангэлера. Но их реакция волновала лорда-попечителя меньше всего. Важнее было узнать, как в связи с разоблачением изменились настроения при дворе, а об этом супруга Аронса поведать не могла.

Вместо полноценного ужина Гроули принес им кофе и закуски прямо в кабинет.

К концу беседы Каролина немного воспряла духом, да и Арланд выдохнул чуть свободнее, определившись с планом ближайших действий. Пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались, и некромонг отправился на поиски другой леди, с которой предстоял не менее занимательный разговор.

С Элеонорой они столкнулись почти в том же месте, где и прошлым вечером. Только одежды на ней в этот раз было больше. Жаль. С минуту они молча смотрели друг на друга… Арланд бы с удовольствием отложил допрос с пристрастием, ограничившись поцелуем на ночь, но утром ему предстояло уехать, и было бы крайне опрометчиво так и не поговорить до отъезда.

— Мне вывернуть карманы? — первой не выдержала Эла.

— Зачем? — удивился Ангэлер.

— Смотришь так, словно я украла твое столовое серебро!

Маленькая язва… Вот уж верно говорят: лучшая защита — нападение.

— Вовсе нет. Просто удивлен, что ты гуляешь тут одна. Я давал распоряжение, чтобы о тебе позаботились.

— Я не зверушка, заботу о которой можно поручить прислуге, — обиженно буркнула Эла.

Не удержавшись, Арланд закатил глаза. Женщины! Как же с ними сложно… Это ж сколько нервных клеток он себе сэкономил, не заводя серьезных отношений все эти годы… Но, похоже, малышка Дюбар эту несправедливость быстро исправит.

— Я лишь хотел, чтобы ты не скучала, пока я занят, — спокойно пояснил он.

Эла возмущенно фыркнула.

— И чем ты был занят? Или вернее спросить — кем?

— Сразу всем, — парировал в ответ, отметив, как сердито сузились янтарные глаза. Вообще-то, если у кого-то здесь и был повод сердиться, так это у него. — По-прежнему ничего не хочешь мне рассказать, Эла?

— О чем?

— Например, об этом. — Решив не ходить вокруг да около, Арланд протянул девушке газетный листок, захваченный из кабинета.

Эла безошибочно определила нужную статью и погрузилась в чтение.

Удивленный взгляд, нервное покусывание губок — всё выглядело так отчаянно невинно…

— О! Так это была официантка?! Вы нашли убийцу? Я могу вернуться в школу? — Вопросы посыпались, как из рога изобилия.

— Нет, Эла, никого мы не нашли. Расследование еще не завершено.

— Но тут сказано…

— Скорее мне следует спросить у тебя, откуда этот вздор. Как я понимаю, записано с твоих слов.

— Что?! Ушам своим не верю! — От возмущения Элеонора едва не выронила газету. Некромонг подхватил ее, сложил и убрал в карман. — Ты это серьезно?!

— Эла, просто ответь мне честно, что именно ты рассказала отцу. Я несколько часов подряд обсуждал эту ситуацию с Каролиной и зверски устал. Нет ни малейшего желания повторять этот разговор снова.

— Я ничего не рассказывала отцу! — Малышка Дюбар воинственно сжала кулачки.

Арланд утомленно покачал головой.

— Я уже говорил тебе, что не верю в совпадения. Ты узнаешь об убийстве, потом отправляешься в гости к опекунам, где пребывает твой отец. И после вашей милой семейной встречи в «Трибуне» появляется скандальная статья. Через день после твоего визита в дом советника. Что прикажешь об этом думать?

— Ничего. Я не приказываю, а просто прошу поверить, что не имею к этому никакого отношения. — Эла отошла к узкому оконцу, за которым сумерки медленно сгущались, превращаясь в тихую летнюю ночь. — Видимо, я прошу слишком о многом…

Ангэлер шагнул следом и остановился позади девушки так близко, что их тела почти соприкасались. Поддавшись порыву, обнял ее за плечи. Эла чуть качнулась, словно хотела стряхнуть его руку, но жест вышел не особо убедительным.

— В замке Каролина. Тебя это не смущает?