Грузовик повторил послание. Не нравились мне печатные буквы,написанные на салфетке. Какие-то механические, безжалостные. Не признающиекомпромиссов. Или ты подчиняешься, или…

— Так что будем делать? — спросил юноша.

— Ничего, — ответил водила. Его глаза сверкали. — Нам надовыжидать. Горючего у них совсем ничего. Один из маленьких пикапов уже заглох.Будет ждать.

Гудки смолкли. Грузовик дал задний ход, присоединился костальным. Они стояли полукругом, целя в нас фарами.

— Там бульдозер, — заметил я.

Джерри посмотрел на меня.

— Вы думаете, они снесут эту хибару?

— Да.

Он повернулся к повару-раздатчику.

— Они не смогут этого сделать, не так ли?

Повар пожал плечами.

— Мы должны голосовать, — объявил водила. — На шантаж неподдадимся, черт побери. Надо ждать, и ничего больше, — последнюю фразу онповторил трижды, как заклинание.

— Хорошо, — согласился я. — Голосуем.

— Ждать, — тут же вырвалось у водилы.

— Я думаю, мы должны их заправить, — возразил я. — Идождаться нашего шанса на спасение. Раздатчик?

— Остаемся здесь. Кому охота быть их рабами? А к этому мыпридем. Не хочу до конца жизни заправлять эти… штуковины, как только онизагудят. Это не по мне, — он выглянул в окно. — Пусть поголодают.

Я посмотрел на юношу и девушку.

— Думаю, он прав, — ответил юноша. — Только так их можноостановить. Если кто-то и сумеет нас спасти, то лишь после того, как заглохнутих двигатели. Одному Господу известно, что творится в других местах, — идевушка, в глазах которой застыл Снодграсс, кивнула, шагнув к своему дружку.

— Пусть будет так, — не стал спорить я.

Подошел к сигаретному автомату, взял пачку, не взглянув намарку. Курить я бросил год тому назад, но почувствовал, что самое время начатьснова. От табачного дыма запершило в горле.

Проползли двадцать минут. Грузовики на стоянке ждали. Другиевыстроились у заправочных колонок.

— Я думаю, все это блеф, — нарушил тишину водила. — Они не…

И тут громко взревел двигатель, стих, взревел вновь.Бульдозер.

Он сверкал на солнце, как шершень, «катерпиллер» с лязгающимистальными гусеницами. Черный дым валил из выхлопной трубы. Он развернулся к намножом.

— Собирается напасть! — на лице водилы отразилосьбезграничное изумление. — Он собирается напасть на нас!

— Назад! — распорядился я. — За стойку!

Двигатель бульдозера все ревел. Рукоятки переключенияскоростей двигались сами по себе. Над срезом выхлопной трубы дрожал горячийвоздух. Внезапно нож приподнялся, изогнутая стальная пластина, вся в грязи.Затем, натужно взвыв, бульдозер двинулся на нас.

— За стойку! — я подтолкнул водилу, очнулись и остальные.

Невысокий бетонный выступ отделял гравий автостоянки отполосы травы. Бульдозер перевалил через его, еще чуть приподняв нож, потомврубился в фасад. Посыпались осколки стекла, деревянные рамы разлетелись вщепки. Одна из ламп упала на пол, осколков прибавилось. С полок смело посуду.Девушка закричала, но ее крик растворился в рокоте двигателя «катерпиллера».

Он отъехал, оставив за собой взрытую землю, вновь рванулсявперед. Оставшиеся кабинки покорежило, вышибло на середину зала. Протвень спирогом слете со стойки, куски пирога заскользили по полу.

Повар-раздатчик сидел на корточках. Юноша обнимал девушку.Водилу трясло от страха.

— Это надо остановить, — забормотал он. — Скажи им, мысделаем все, что они захотят.

— Поздновато говорить, не так ли?

«Катерпиллер» откатился, готовясь к очередной атаке. На ножепоявились новые царапины, поблескивающие на солнце. С ревом он двинулся на нас.На этот раз удар пришелся по несущей опоре слева от окна, вернее, от тогоместа, которое занимало окно. Часть крыши рухнула. Столбом поднялась пыль.

Бульдозер выехал из-под обломков. Позади него ждалигрузовики.

Я схватил повара за плечо.

— Где бочки с печным топливом?

Плиты работали на бутане, но я заметил вентили отопительнойсистемы.

— В кладовой, — ответил он.

Я повернулся к юноше.

— Пошли.

Мы поднялись, шмыгнули в кладовую. Бульдозер нанес новыйудар и все здание содрогнулось. Еще немного, и он смог бы подъехать к стойке зачашечкой кофе.

Мы нашли две бочки с печным топливом по пятьдесят галлоновкаждая. У двери стоял ящик с пустыми бутылками из-под кетчупа.

— Возьми их, Джерри.

Когда он принес бутылки, я снял рубашку, разорвал ее натряпки. Бульдозер долбил и долбил, после каждого удара что-то рушилось. Янаполнил печным топливом четыре бутылки, заткнул горлышки тряпками.

— Играл в футбол? — спросил я юношу.

— В школе.

— Отлично. Думай о том, что ты должен отдать точный пас.

Мы вернулись в закусочную. С фасадом бульдозер покончил.Осколки стекла сверкали, словно алмазные россыпи. Несущая балка одним торцемуперлась в пол, перегораживая доступ к стойке. Бульдозер пятился, выбираяпозицию по-удобнее, чтобы потом сдвинуть ее в сторону. Я решил, что, очистивпуть, он одним ударом сметет и стулья, и стойку.

Мы присели на корточки, выставили перед собой бутылки.

— Зажигай, — приказал я водиле.

Тот достал спички, но руки у него так тряслись, что онвыронил их на пол. Повар подобрал спички, чиркнул одной. Масляно блестелитряпки.

— Быстрее, — торопил я.

Мы побежали, юноша чуть впереди. Стекло скрипело под ногами.В воздухе пахло горячим маслом. Вокруг громыхало, сверкало.

Бульдозер поехал в атаку.

Юноша поднырнул под балку. Широкий швеллер наискосьперерезал его силуэт. Я обогнул балку справа. Первая бутылка юноши не долетеладо цели. Вторая разбилась о нож и пламя выплеснулось зазря. Юноша попыталсяповернуться, отбежать, но бульдозер уже накатил на него, четыре тонны стали.Руки юноши взлетели вверх, и он исчез под ревущим чудовищем.