на короткое мгновение, а после их затопила ответная нежность, и губы тронула улыбка. Такая же теплая и светлая, как ясный летний вечер.

– Свет моей души, – произнес каан, и душа моя воспарила над Зелеными землями.

А потом он отвернулся, лицо вновь стало сосредоточенным, и я полетела с радужных облаков в черную бездонную пропасть. Вернулось осознание, куда и для чего мы идем. И солнечный свет, еще минуту назад согревавший меня, обратился испепеляющим огнем ярости. У меня пытались отнять то, что предстало внутреннему взору с невероятной ясностью, – мое счастливое будущее.

О, Белый Дух, наш Отец и Создатель этого мира, обрушь же свой гнев на головы тех, кто идет убивать ни в чем не повинных людей и жечь эту чудесную землю! Пусть они ощутят всю глубину нашей боли, страха и ненависти, пусть сгорят в их огне, обернутся прахом и развеются с ветром, будто их никогда и не было! Проклинаю каждый новый вздох вероломного Налыка, который готов бросить своих братьев даже перед лицом общего врага! Проклинаю Елгана, презревшего священные обеты в угоду собственным желаниям! Покарай их, Отец! Но верни мне моего возлюбленного, не допусти его гибели, потому что без него мне ни в одном из миров места уже не будет. Сбереги горячее чистое сердце, сохрани жизнь нашего каана и его войска, молю, Белый Дух! Молю…

– Ашити.

Я посмотрела на Танияра, позвавшего меня, и вновь расслабилась, повинуясь его улыбке. Кивнув ему, я повела плечами, освобождаясь от разгоревшегося негодования. Не сейчас. Может быть, позже я и разобью что-нибудь об стену, чтобы так выплеснуть страх за мужа и злость на двух каанов, задумавших против нас недоброе, но в эту минуту разум должен быть чист. Я была нужна моему супругу и каану, а значит, я буду с ним и телом, и разумом, и душой.

На поляне уже собрался почти весь Иртэген. Нас пропустили к сангару, сопровождая внимательными взглядами. Должно быть, люди гадали, видя каана в окружении жен его брата и их детей. И если Эчиль была привычна и понятна, то Хасиль явно вызывала недоумение. Вечный противник и оппонент, сейчас она шагала рядом с Танияром и со мной, кажется самой ненавидимой ею женщиной в Зеленых землях. Наверное, они ожидали объявления о наказании за выходку второй жены Архама… Впрочем, все заблуждения скоро будут развеяны, и они поймут, почему в эту минуту две части одной семьи сплотились и встали плечом к плечу. И мы вышли на сангар.

Танияр опустил на землю племянниц, и девочки юркнули к своим матерям, прижались к их ногам и устремили настороженные взгляды на толпу. Берик на сангар не взошел, он остался в первом ряду, но развернулся лицом к людям, продолжая охранять. Я встала рядом с мужем, а мои рырхи уселись передо мной. Их взросление всё более бросалось в глаза. Теперь они не стремились прятаться, напротив, выбирались на передний план и с пристрастием вглядывались в тех, кто оказывался поблизости. А случай с Иланом показал, что звери готовы защищать и защищаться. Время следующей науки пришло, но каан уже не сможет вести свою стаю на охоту, потому что поведет войско на войну…

– Люди Зеленых земель! – вскинув руки вверх, заговорил Танияр. – Слушайте и передайте тому, кто не услышит! Я собрал вас сегодня, но не добрые вести привели меня на сангар. Пришло время наточить клинки! Те, кого мы считали братьями, снова предали нашу дружбу и единую кровь! Елган собрал войско и идет на наш таган.

Ропот прошел по людским рядам, но не более. Народ ждал, что еще скажет каан. Он обвел взором иртэгенцев и тех, кто сегодня приехал в главное поселение Зеленых земель, а затем продолжил:

– Елган идет не один. – И ропот настороженно стих. – Тот, кто клялся нам в дружбе, идет вместе с ним… – Танияр чуть помолчал и назвал имя: – Налык.

– Налык?! – раздался первый изумленный возглас.

– Как такое возможно?! – поддержали невидимого мне мужчину. – Его дочь вышла замуж за Архама!

– Архама здесь больше нет, он сбежал с убийцей своего каана, – донесся до нас чей-то ответ.

– Эчиль, почему твой отец хочет нам смерти?

– Он помогает твоему мужу? Они идут, чтобы вернуть челык Архаму?

– Ответь, Эчиль!

– Хватит! – гаркнул Танияр, и люди притихли, снова готовые слушать: – Архама нет в Белом камне, Налык не принял его. Я это знаю. Каан Белого камня прогнал моего брата и его мать.

– Тогда почему идет Налык? Раз прогнал Архама, значит, не обижен на то, что ты забрал у него челык. Ему незачем нам мстить…

– Налык клялся в дружбе!

– Он клялся в дружбе моему отцу, – ответил каан. – Цена его дружбы – пагчи. Налык хотел избавиться от них нашими руками, чтобы Дурпак гневался на нас за смерть его любимцев. Отец не хотел нападать на пагчи, но пошел, потому что дал слово. Я такого слова не давал, потому отказался делать для Налыка грязную работу, еще когда был алдаром. Он затаил обиду.

– Ты жалеешь племена, каан, а теперь мы…

– Кто хочет, чтобы его посевы засохли?! – прогрохотал Танияр. – Кто хочет вражды с Лесным Духом?! Тогда идите войной на пагчи! Мне моя земля дорога, а племя не сделало ничего дурного, чтобы я лил их кровь. Они никогда не заходили в наш таган, не забрали ни единой жизни, так за что же мы должны убивать их? Ради ненависти Налыка? В тот раз он вел свое войско за нами. Мы должны были напасть и перебить пагчи. Мы, а не он. Налык никогда не был нам другом, даже когда отдал свою дочь за Архама. Только хотел, чтобы мы сделали то, на что он не осмеливается. Думаете, у него мало ягиров или они слабей пагчи? Так кто верит, что Налык нам друг?! Кто хочет таскать для него из огня горячие угли? Кто?!

Люди не ответили. На поляне ненадолго воцарилось растерянное молчание. Каан вновь оглядел свой народ.

– Никогда еще на нас не нападали разом два тагана, но пришло время, когда всё происходит впервые. Впервые тот, кто верит в Белого Духа, отказывается признать данную ему клятву. Впервые отец идет с обнаженным оружием на дом, где живет его дочь. Впервые мы обращаем свой взор на тех, кого никогда раньше не замечали, и они готовы встать с нами плечом к плечу против тех, кого мы почитали за братьев. Но брат способен предать, и это мы знаем давно. Теперь пришло время узнать, насколько крепка рука друга.