Если шуга тает, то на улице скорее плюс, чем минус. Нопочему тогда такая холодина?

Сейчас это было слишком сложно для Альбины. Стиснув зубы,она подобрала под себя ноги, но через минуту поняла, что долго скрючившись невыдержит, и последовала примеру мужчин.

Те с двух сторон тотчас воззрились на ее ноги: священник,надо полагать, с осуждением – все-таки подпорки сосуда греха и все такое! – нуа шофер не без интереса. Альбина мысленно похвалила себя, что неделю назад разориласьна отличные итальянские ботиночки (все-таки хождения к новым русскимобязывали!), а главное – что надела сегодня брюки. Хороша бы она была сейчас –в черных-то колготках, которые имеют обыкновение рваться в самую неподходящуюминуту! А тут как ни тужится водила, ну нипочем ему не удается пронзить взоромплотный шерстяной покров брючной ткани! И отец Афанасий вроде поутих, пересталмысленно тревожить память блудниц вавилонских…

В тупом, тяжелом молчании просидели не меньше часа, изредкапоерзывая, ненадолго опуская ноги и вновь задирая их. Какое-то время в кабинееще хранилось тепло, но постепенно все выветрилось. От воды шел лютый холод.Вскоре температура снаружи и внутри вполне уравновесилась. Шуга шла все болееплотно…

Водитель сначала шепотом, потом все громче начал материться.

– Не надо! – пискнула Альбина, чувствуя себя все болееневыносимо, однако шофер словно не слышал.

– Скажите, у вас дети есть? – вдруг спросил священник.

– У меня, что ли? – повернулся к нему водитель.

– У вас, у вас.

– Да пока не нажил, – передернул плечами тот. – Женилсятолько полгода назад, но как-то еще не…

– Тогда вам следует быть особенно осторожным в выражениях, –перебил священник. – Я читал о недавних исследованиях биологов. Они пришли кошеломляющему выводу, что с помощью словесных мыслеобразов человек способенсоздать или разрушить свой генетический аппарат.

Шофер вдруг оживился:

– О! Я знаю классный анекдот про генетику! У одной русскойбабы родился негритенок. Она, естес-сно, завыла: муж меня убьет, что делать?!Доктор ее пожалел, пошел объясняться с мужем, а там сидит амбал метр девяносточто вдоль, что поперек. Ну, доктор испугался, посылает вместо себя медсестру:скажи, мол, что произошла мутация на генетическом уровне, оттого и родилсячерный ребенок. Сестра увидела амбала, сама испугалась и посылает сторожа: так,мол, и так, скажи, что произошла мутация на генетическом уровне, потому иродился абсолютно черный негритенок у белой женщины. Сторож вышел к амбалу. «Нучто, – говорит, – мужик? Мутатор надо почаще мыть, а то он у тебя черный был,как… В результате негр у тебя родился, Геной назвали!»

Водитель радостно захохотал. Альбина не сдержалась – тожепрыснула. Нет, ну правда – смешно. Послышалось ей, или отец Афанасий издалчто-то вроде хихиканья?.. И вдруг он встрепенулся, уронил ноги в воду, прошипелчто-то невнятное и замахал руками:

– Слышите? Трактор!

И правда: вслед за шумом двигателя на берегу показалсятрактор. Был он стар и неказист, однако шевелился бойко.

– «С-100», – печально сказал водитель. – Да он же мне вдедушки годится! Интересненько, далеко мы на нем угребем?

Означенный «С-100» развернулся на берегу и, двигаясь заднимходом, зашлепал гусеницами по воде. Достигнув «Газели», остановился.

На подножку вылез замасленный, под стать трактору, мужичок.Последовало обсуждение текущих событий, от которого у свежего человека уши вяли.Альбина и отец Афанасий молча страдали.

«Газель» зацепили тросом. Трактор дернулся… и тут же заглох.Попытки запустить мотор успехом не увенчались.

Шофер на пару с трактористом ругались как угорелые. Холодприжимал.

– Перебирайтесь в кабину трактора, там теплее, – позвалшофер.

Отец Афанасий проворно выскочил на подножку, однако застрялна гусенице, повернувшись спиной к Альбине. Альбина поняла, что он там делает,и почувствовала себя еще хуже оттого, что у нее не было никаких шансов. Ахотелось уже давно…

Шофер помог ей перешагнуть гусеницу и буркнул, отводя глаза:

– Давай-ка, сходи. Мы не будем смотреть, не переживай. Я жепонимаю! Моя вроде тебя, такая же стеснительная!

Альбина воззрилась на него, потом глянула на тракториста исвященника, которые уже сидели в кабине, старательно уставившись нанедосягаемый берег, и покорно кивнула. Подождала, пока шофер тоже забрался вкабину, и с великой радостью последовала его совету.

Жить сразу стало легче – настолько легче, что вроде бы дажена улице потеплело. Альбина подумала: с какой радости она будет тесниться смужиками в грязной кабине трактора? Тепла там хватит, пока двигатель неостынет, а потом будет пробирать со всех сторон из треснувших стекол. Правда,тракторист достал металлическую банку литра на два, бросил на дно промасленнуютряпку, налил солярки и поджег, однако из этого отопительного приборапосыпались хлопья такой копоти…

Нет. Альбина успокаивающе помахала мужчинам и вернулась в«Газель». Кабина после недавней тесноты показалась удивительно просторной.Альбина разулась, обмотала заледеневшие ноги шарфом и прилегла, свернувшиськлубочком.

Запах бензина, как всегда, навевал тошноту. Воспоминания озавтраке растаяли, как Снегурочка над костром. «А в кузове яблоки и куличи», –с тоской подумала Альбина. Есть захотелось по-страшному! Она заставила себявспомнить, что сегодня страстная суббота, по канону особенно строгий пост – идуховный, и телесный… И в то же мгновение в памяти возник голос АлиныЯковлевны: