Уже закрывая свою дверь, Ира услышала, как у соседа зазвонилтелефон.

Звонок оборвался на середине второй трели – очевидно, трубкусняли. Или сработал автоответчик, который Андрей Тимофеевич иногда включал,когда уходил из дому. Поставив блюдо с угощением в кухне, Ира решительно снялателефонную трубку и набрала номер. Сосед ответил сразу же, и голос у него былсовсем не сонный.

– Слушаю вас… Алло! Вас не слышно, перезвоните.

Ира быстро отключилась и заметила, что у нее почему-тодрожат руки. Ей, было неприятно. Андрей Тимофеевич дома, но дверь не открывает.В чем дело? У него; дама? Но тогда бы он и к телефону не подходил. Впрочем, чтоза глупости? Может быть, у него действительно женщина, и он не открывает дверь,потому что оба не полностью одеты, но это совершенно не мешает отвечать назвонки.

Пожав плечами, Ирочка постаралась выбросить все это изголовы и занялась домашними делами, но мысли то и дело возвращались к странномусоседу, и чем дальше – тем больше мысли эти становились тревожными.

Ведь сосед действительно странный. Просто когда ни о чемплохом не думаешь, то странностей не замечаешь, или замечаешь, но не придаешьим ни малейшего значения. А когда есть чего бояться, то поневоле становишься ивнимательнее, и осторожнее, и наблюдательнее. Вот, к примеру, квартира соседа.Сколько бы раз Ирочка туда ни, заходила, видела она только кухню и однукомнату. Двери других двух комнат всегда плотно закрыты, более того, в этидвери врезаны замки, Ира сама их видела. Почему? Что Андрей Тимофеевич тампрячет? И, главное, от кого? Ведь живет-то он один.

Поневоле вспоминались и другие странности в поведениисоседа. Иногда он исчезал на два-три дня, забирая с собой собаку, и повозвращении на встревоженные вопросы отвечал со смехом, что ездил на рыбалкуили на охоту.

На охоту с догом! Просто смешно. И ни разу – ни разу! –не угостил соседей ни рыбой, ни дичью. Даже не похвастался добычей. Настоящиерыбаки и охотники так себя не ведут. Однажды Ира из окна увидела, как соседуезжает. В костюме и с «дипломатом» в руках Андрей Тимофеевич садился в«Волгу», устроив Агата на заднем сиденье. Вернулся через три дня и объявил:«Рыбачить ездил». Это в костюме-то и с «дипломатом» вместо удочек?

Ирина в тот раз промолчала, потому что была человекомвоспитанным и деликатным. В конце концов, сосед – мужчина красивый, еще нестарый и вдовый, иными словами – свободный, наверное, он провел эти три дня сженщиной, и кто сможет упрекнуть его в том, что он не сказал правду? Да, в тотединственный раз Ира точно знала, что Андрей Тимофеевич солгал, но нашла дляэтой лжи вполне приемлемое оправдание. Теперь же, покопавшись в памяти, онапришла к выводу, что сосед солгал не только в тот единственный раз. Он вралнасчет своих отлучек всегда, никакой он не рыбак и не охотник. Просто у негоесть женщина, и женщина эта появилась давно, наверное, сразу после смерти жены,скончавшейся два года назад, а может, и раньше была, при жене еще. Соседу нехочется, чтобы о нем говорили: «Только-только жену похоронил и уже другуюзавел», вот он и скрывает. А может быть, эта дама – человек известный,например, знаменитая актриса, лицо которой всем хорошо знакомо, поэтомуКотофеич не хочет, чтобы о ней знали соседи.

Придя к такому выводу, Ирочка облегченно вздохнула. Ну вот,зря она человека подозревает, бочку на него катит. Все нормально, все вполнеобъяснимо.

Она уже успела погулять с Гришенькой и замариновать мясо дляужина, когда подозрения вновь зашевелились в ее голове. А комнаты? Почему он ихзапирает?

Почему ни разу не показал Ире всю квартиру целиком, как этообычно делают все хозяева? И еще вспомнилось, что несколько раз он выгонял Иру,когда ему звонили по телефону. Ну, не то чтобы грубо так выгонял, нет. Онснимал трубку, говорил: «Одну минуту», потом поворачивался к Ирочке и милоулыбался со словами:

– Я вас провожу, дорогая?

Да-да, именно так, с вопросительной интонацией, которая неоставляла пространства для маневра. Что можно было ответить на такой вопрос?Только два варианта. Либо:

– Да-да, конечно, всего доброго, спасибо за чай.

Либо:

– Ну что вы, не затрудняйтесь, я найду дорогу к своейквартире.

Третьего варианта не было. Не отвечать же:

– Да вы разговаривайте, не стесняйтесь, я посижу,послушаю.

Вежливая Ира использовала в таких случаях первый вариант иуходила. Что за таинственные переговоры вел Котофеич? Впрочем, если все делодействительно в женщине, тогда понятно. Не станет же он при Ирочке ворковать сосвоей возлюбленной, роман с которой так тщательно скрывает.

Под мерный шум пылесоса (исправленного, кстати, рукодельнымсоседом) подозрения снова отступили, но остался непроясненным вопрос сзапертыми комнатами. Ах, если бы Ирочке удалось придумать логичное объяснениеэтим дверям с замками, ей стало бы в тот же миг легко и радостно. Подозреватьмилого пожилого соседа в чем-то дурном не хотелось, он такой славный человек,всегда готов прийти на помощь. Но объяснение все не находилось, и от этогонастроение у Иры Миловановой немного испортилось.

КАМЕНСКАЯ

Этого никто не ожидал. В самый разгар утренней оперативки,которую проводил Коротков, дверь открылась и на пороге возник лично полковникГордеев. Собственной персоной. Вид его нельзя было назвать цветущим, но ужболезненным-то он не был, это точно.

– Картина Репина «Не ждали», – шепотомпрокомментировал Доценко, наклонясь к Насте.

– Тебе видней, – улыбнулась она, – ты у настеперь крупный спец по части живописи.

– Это почему?

– Потому. Не ты один тут сыщик.

Настя даже не заметила, что впервые за все время совместнойработы обратилась к Михаилу на «ты». Он, кажется, тоже этого не заметил, потомучто был полностью поглощен мыслью о том, как это Каменская узнала о егокультпоходе на выставку живописи.

Колобок несколько секунд постоял в дверях, внимательнооглядывая присутствующих, потом удовлетворенно кивнул.

– Продолжайте. Не буду мешать. После совещания попрошузайти ко мне Короткова, Каменскую и Доценко.

Он вышел, но совещание так и не было продолжено. Коротков,оглядев сотрудников, спросил:

– Кто-нибудь знает, что случилось? Почему Гордеевздесь?

Ответом ему был гул голосов, из которого следовало, что длявсех сие явление оказалось полной неожиданностью.

– Может, его выписали? – предположил кто-то.

– Не может, – отрицательно мотнул головойЮрий, – я только вчера вечером с ним разговаривал, о выписке и речи небыло.

– Он мог просто не предупредить, – сказалаНастя. – Знал, что сегодня его выпишут, но специально промолчал, чтобызастать нас врасплох и посмотреть, чем мы по утрам занимаемся.