– Ладно, все свободны. Миша, Ася, вперед за орденами.

Втроем они вошли в кабинет Колобка и застыли у двери,вопросительно глядя на начальника. Все правильно, с хмурой усмешкой подумалаНастя, нужно успевать с самого утра получить выволочку от начальника, чтобыпотом весь день чувствовать себя свободным.

Гордеев, сидя за столом, перебирал бумаги. Кинув быстрыйвзгляд на подчиненных, он снова уткнулся в какой-то документ, коротко бросив:

– Рассаживайтесь. Поговорим.

Они молча уселись вокруг длинного приставного стола, неожидая ничего хорошего. Ожидания полностью оправдались.

– Я бы хотел услышать подробный и последовательныйотчет о работе по убийствам, связанным с телепередачей, – жестко произнесГордеев. – Сегодня утром мне позвонил генерал и вежливо поинтересовался,когда я смогу ему доложить о результатах. Я надеюсь, вы понимаете, что, когдаставится такой вопрос, ответ может быть только один: сегодня. Преступлениямиинтересуется пресса, дело получило широкую огласку, у Образцовой берутинтервью, уже потоком идут публикации, которых вы, конечно, не читаете, вы жетак ужасно заняты, вы же всех убийц в Москве переловили, пока я болел. Извсего, что вы мне рассказываете, когда приезжаете в госпиталь, вытекаетнеутешительный вывод: докладывать нечего. С этой интересной мыслью я не могуидти к генералу. А теперь я вас слушаю.

Докладывали по очереди, сначала Коротков, потом Настя,последним – Миша Доценко. Гордеев почти не перебивал, только изредка задавалуточняющие вопросы и все время что-то записывал.

– Печально, – подвел итог полковник, – прошлобольше месяца, за это время вы чуть не задержали невиновного, поймали убийцунаркоманов и сделали вывод о том, что ваш Шутник скорее всего как-то связан сШуваловым. Говоря нормальным русским языком, по делу не сделано ничего.Ни-че-го, – раздельно повторил он. – Как прикажете это понимать?Причина в том, что Коротков не справляется с руководством отделом? Или в том,что вы его обманываете, пользуясь многолетней дружбой с ним, и не работаете, азанимаетесь черт знает чем в рабочее время?

– Виктор Алексеевич, – начала Настя, – вынесправедливы, Коротков хороший руководитель, и старая дружба здесь ни при чем.

– Тогда в чем дело?

– Дело в преступнике. В Шутнике. Он не так прост, егоневозможно быстро вычислить, его с жертвами не связывают личные отношения…

– Ты мне ликбез не устраивай! – взорвалсяГордеев. – Я сам знаю, что просто, а что сложно! Я не спрашиваю, почемуШутник до сих пор не пойман. Я спрашиваю, почему так мало сделано и чем мнечерез час отчитываться перед генералом. Полмесяца вы разрабатывали Горшкова иоказались не правы. Еще полмесяца вы угробили на Шувалова, и снова интуиция васподвела. Я что, должен генералу про вашу интуицию никуда не годнуюрассказывать?

– Но, Виктор Алексеевич, с Шуваловым мы еще незакончили, я уверена, что у него есть сообщник…

– Все свободны, кроме Каменской, – оборвал ееКолобок. – Идите.

Работайте, черт вас возьми, если вы еще не разучились этоделать.

Коротков и Миша Доценко мгновенно испарились из кабинета.Гордеев снял очки, швырнул их на стол и начал расхаживать у Насти за спиной.Она терпеливо ждала продолжения, понимая, что ничего приятного не дождется.

Наконец полковник остановился и сел за стол для совещанийнапротив нее.

– Что происходит, Стасенька? – негромко спросилон. – Неужели ты так сильно испугалась?

Она молча кивнула, чувствуя, как слезы закипают в уголкахглаз. Только бы не расплакаться, этого еще не хватало!

– Вам всем словно глаза кто-то закрыл, – продолжалГордеев, – вы изо всех сил стремитесь подтянуть любую информацию к версиио том, что преступления Шутника направлены против Образцовой. Ну хорошо, яготов это понять, если бы речь шла только о тебе. Если главная цель Шутника неТатьяна, значит, это ты. Тебе эта мысль неприятна, она тебя пугает, и тыстараешься от нее избавиться. Это не правильно, но хотя бы понятно. НоКоротков-то куда смотрит? А Селуянов? А Доценко? А мальчик этот из округа.Зарубин? У них-то взгляд должен быть более трезвым, сторонним, почему же ониничего не видят?

Настя постаралась улыбнуться, хотя ей было вовсе не доулыбок.

– Наверное, меня жалеют, – сказала она.

– Жалостливые нашлись! А тех, кого Шутник за это время угробил,они не пожалели, а? Ты тоже хороша, сколько времени прошло с тех пор, как мы стобой в госпитале разговаривали, я тебе русским языком велел не кивать наТатьяну, а искать собственного врага. А ты? Обрадовалась, что подвернулсяШувалов, который может иметь зуб на Татьяну, и все внимание переключила нанего. Я понимаю, тебе страшно, я понимаю, тебе не хочется думать, что все этопротив тебя, но кого, моя девочка, в этой жизни интересует, отчего тебе страшнои чего тебе хочется? Никого. Никого! Даже меня это не интересует. Я –начальник, в том числе и твой, и меня интересует, чтобы работа, которойзанимается мой отдел, выполнялась добросовестно и результативно. А эмоции – этотам, – он махнул рукой в сторону окна, – это дома, сколько угодно.

Хочешь, я расскажу тебе, что произошло? Или сама знаешь?

– Не знаю. Расскажите.

Она была уверена, что сейчас Колобок поведает ей всю историюпреступлений Шутника, как она выстроилась у него в мозгу после их доклада, иистория эта будет выглядеть совсем иначе, нежели в ее глазах. Гордеев всегдаумел нестандартно посмотреть на ситуацию.

– А вот что. У Короткова медленно умирает теща, и онпостоянно мыслями возвращается ко всяким проблемам, связанным с ее смертью.Например, он думает о том, у кого занять денег на похороны и поминки, каккупить место и на каком кладбище, хоронить ее или кремировать. Я даже допускаю,что по этому поводу по вечерам ведутся длительные дискуссии с женой, которыезаканчиваются очередным скандалом. Селуянов занимается серией убийств наркоманов,он к твоему Шутнику никакого отношения не имел до тех пор, пока случайно несрослось. Мишка Доценко влюбился в родственницу Образцовой и бегает к ней насвидания. Такова диспозиция. А ты, девочка моя, позволила себе роскошьиспугаться, дала себе поблажку и решила, что мысль – вещественна. То есть тырешила, что если очень чего-то захотеть, то так оно и будет. Ты очень сильнозахотела, чтобы Шутник противостоял Образцовой, а не тебе, что это ей, а нетебе он с самого начала предлагал угадать, где состоится встреча со смертью,это к ней он приближается с каждым новым трупом, а не к тебе. Ты так сильноэтого захотела, что перестала быть сыщиком и превратилась в обыкновенногоначетчика, подтасовывающего факты в угоду желаемому результату. А мальчики нашипослушно пошли у тебя на поводу, во-первых, потому, что ты старшая по званию,во-вторых, потому, что ты всегда была для них генератором идей, и они к этомупривыкли, а в-третьих, по уже изложенным выше причинам. У каждого из них свояголовная боль, и они воспользовались тем, что ты за них якобы думаешь, а онипросто выполняют, думая при этом о своем. Они просто пошли у тебя на поводу,относясь к твоим идеям без критики, а ты и рада. Ну что, я прав?