– Настоящая техасская индюшка! – грубоватым шепотомпошутил он, улыбаясь до ушей. – Ты заткнула меня за пояс! Можешь больше нетвердить, что никогда прежде не танцевала этот танец.

– Почти никогда, – ответила она ему также шепотом.Танец возобновился, их примеру последовали другие пары.

У остальных получалось не в пример хуже, многие отчаянносбивались. Таня и Гордон станцевали еще четыре раза, после чего он стал менятьпартнерш, превратившись в опытного наставника. Под конец он вернулся к ней, иони исполнили заключительный танец. И танцоры, и публика получили огромноеудовольствие. Зрители были без ума от Тани, но не решались к ней приставать.Большее, на что они отваживались в ее присутствии, – это восторженный шепот. Кней привыкли, и она чувствовала себя на ранчо, как дома, даже лучше, особенно вобществе Гордона.

Когда отыграла музыка, ковбои, в том числе Гордон, стализапросто общаться с гостями. После пяти дней отдыха все успели подружиться; коеу кого возникла не просто дружба, а сильная привязанность, хотя никто, кромеТани и Гордона, не мог бы похвастаться настоящим романом. К их облегчению,никто вокруг не подозревал о силе их чувств.

– Я отлично позабавился, – произнес он с улыбкой. Онасмотрела на него глазами, полными восторга и веселья.

– И я. Вы прекрасный танцор, мистер Уошбоу!

– Благодарю, мэм, – сказал он с техасским акцентом иотвесил низкий поклон.

На их смех поспешила Шарлотта Коллинз.

– Вам самое место на конкурсе на ярмарке штата! –сообщила она с широкой улыбкой. – Этот танец надо танцевать либо хорошо, либовообще никак.

– Боюсь, я неважно двигаюсь, – скромно молвила Таня.

В действительности они с Бобби Джо когда-то не пропускали ниодного танцевального конкурса и во всех выходили победителями.

– Все в порядке? – спросила Шарлотта, имея в виду Зоиноздоровье. Джон Кронер не открыл ей, чем больна рыжая гостья, ограничившисьсообщением, что состояние тяжелое. Хозяйка не находила себе места от волнения.– Сегодня доктор Филлипс выглядит гораздо лучше.

Конечно, Зоя еще оставалась бледной и, несмотря на своеоживление, была очень слаба.

– Сегодня вечером она буквально ожила, – ответила Таня.

Ее беспокойство несколько ослабло, хотя Зоя продолжалавызывать у нее огромную жалость. Стоило отойти чуть в сторону – и становилосьособенно заметно, как подруга худа и бледна, правда, при разговоре Зояпроявляла такую живость, что ее болезнь была почти незаметна.

– Как я погляжу, завтра вы снова отправляетесь народео, – сказала Шарлотта Тане. (Перед ужином подруги заказали себе билеты.) –Опять собираетесь петь? После прошлого раза только о вас и говорят.

– Я бы не отказалась. – Таня, откидывая назад длинныеволосы, уголком глаза заметила, что Гордон хмурится, услышав ее слова. –Посмотрим, попросят ли меня спеть еще раз, а самое главное – каким будетнастроение публики.

– Попросят, вот увидите! Ваше выступление вДжексон-Хоуле стало событием года, а то и целого десятилетия. Вы такая молодец,что согласились! – Хозяйка, улыбаясь, двинулась к другим гостям.

Гордон по-прежнему хмурился.

– Не хочу, чтобы ты выступала, – прошептал он. – Ненравится мне, что делается с людьми, когда рядом оказываешься ты. Сцена –другое дело: там есть служба безопасности, там до тебя не дотянутся.

– Еще как дотянутся! – Она знала, что опасностьсуществует всегда. Как-то на Филиппинах она выступала в пуленепробиваемомжилете и потом дала себе слово, что это в первый и последний раз. На протяжениивсего концерта певица дрожала с головы до ног и боялась, что ее вырвет. –Потому я и ухватилась за предложение петь из седла. В случае чего я смогла быускакать.

– Мне не нравится, когда ты так рискуешь, – гнул онсвое. Ему не хотелось навязываться, просто он сильно за нее волновался.

– А мне не нравится, когда ты садишься верхом намустангов и бычков! – парировала Таня, глядя ему в глаза.

Она хорошо знала, что собой представляет жизнь ковбоя –недаром вышла из той же самой среды, – и понимала, с какими опасностями все этосопряжено.

– Значит, так, – продолжал он. – Мы заключимсоглашение: ты перестаешь рисковать, а я больше не смотрю на мустангов ибычков.

– Ловлю тебя на слове, – сказала она, но тут жеоговорилась, желая оставаться с ним до конца честной: – От концертов я всеравно не откажусь, Гордон. Ими я зарабатываю на жизнь.

– Знаю. Этого я бы и не стал от тебя требовать. Простоне хочу, чтобы ты шла у них на поводу и подвергала себя опасности. Они того нестоят, а ты этого не заслуживаешь.

– Понятно! – вздохнула она, не сводя с него взгляда. Ейтрудно было поверить, что они действительно обсуждают свое будущее. Впрочем,взаимные обязательства не сулят вреда обоим. – Но иногда так хочется попетьпросто так, без импресарио, контрактов, рекламы и шумихи. Ради собственногоудовольствия.

– Тогда пой для меня, – с улыбкой предложил он.

– С радостью!..

Таня вспомнила старую техасскую песню, которую исполнила быдля него хоть сейчас. В детстве она пела ее на школьных вечерах. С той порыпесенка приобрела популярность, но про себя певица продолжала называть еесвоей.

– Подожди, еще спою.

– Я тоже ловлю тебя на слове. – Они не колеблясь давалидруг другу гору обещаний.

Наговорившись, Мэри Стюарт и Таня отвели Зою домой. Гордондал слово заглянуть попозже, если у него выдастся свободная минутка. О своемпоявлении он оповестит стуком в окно. Таня подсказала ему, в которое стучаться,после чего Гордон отправился по своим делам. Хартли проводил женщин до дому, азатем предложил Мэри Стюарт немного прогуляться. Таня с Зоей скрылись в доме,не переставая болтать.

Мэри Стюарт поведала Хартли о звонке Билла. Он задумчивовыслушал ее.

– Наверное, муж спохватился, что много потерял и теперьпотерянного не вернуть, – проговорил он, глядя на нее. – Как ты поступишь, еслион захочет восстановить отношения?

– Ума не приложу, – искренне ответила она. – Но вовремя разговора с ним я кое-что поняла. Не хочу ничего восстанавливать, не хочувозвращаться назад. Последний год был так гадок, что его не зачеркнуть. Тоддане оживишь. По-моему, я не сумею простить мужу его поведение. Можешь считатьменя злопамятной и вредной, но, честно говоря, он сам похоронил наш брак.

– А если нет? Если он вернется и признается тебе влюбви? Если скажет, что был кругом не прав? Что тогда?

Он посоветовал ей хорошенько обо всем поразмыслить и ненаделать второпях ошибок. Их сильно влекло друг к другу, но они помнили обосторожности. Хартли не хотелось, чтобы и его отправили в отставку.