что он должен был принести из номера: свою статью «Моя ошибка». Он сказал, что посмотрит, есть ли у него экземпляр, и так и не вышел.

— «Моя ошибка» — это хорошо. И в итоге он не спустился и не позвонил. Просто чтобы ты знала: завтра моего отца не будет в офисе, поэтому план состоял в том, чтобы сказать Одае позвонить в отель, оставить сообщение, что я его ищу, и попросить перезвонить мне. Я просто думаю, будет ли лучше сделать это завтра или подождать еще один день.

— Какая разница? Он все равно не ответит.

— Он не ответит.

— То, чего не было, ответить не может. Это же просто.

— Точно.

Мы приехали, и я сама запарковала вседорожник на улице рядом с нашим домом. Мы продолжали сидеть в машине, как тогда, когда мальчики еще жили с нами, и мы оставались в машине, чтобы закончить свои дела.

— Итак, мы были на лекции, встретились с ним и подвезли его до отеля, — Одед хотел, чтобы все было ясно. — Он сказал, что позвонит нам, но почему-то не позвонил. Не показалось ли нам это немного странным, не обеспокоило ли нас его исчезновение?

— Не обеспокоило. Он нам надоел, и мы от него отделались. О чем было беспокоиться? Только благодаря своей вежливости ты позвонил ему на следующий день.

Мы как будто договорились не брать этот разговор с собой в дом. Но хотя я уже была готова слезть с высокого сиденья, муж продолжал рассеивать тьму киношным лучом. Мне уже не терпелось скинуть с себя напяленную роль, но ему она всё еще была нужна.

— Завтра утром я напишу Одае эсэмэску напечатать мне какой-нибудь документ, — сказал он моему персонажу. Я вздрогнула, споткнувшись о смену ритма его речи: только что буйную, со словами, хлещущими густо и быстро, и сразу же — медленную и высокомерную.

— Хорошо.

— И тебе тоже стоит с кем-нибудь связаться, с какой-нибудь подругой или кем, чтобы где-то зафиксировалось, что ты этим вечером занималась своими обычными делами.

Последние недели отдалили меня от всех людей, которым я могла бы спонтанно оставить сообщение. Мне потребовалось пару минут подумать, прежде чем я сделала, как он просил.

— С тобой приятно иметь дело, — похвала мужа не отличалась оригинальностью. — Теперь смотри: при нем был ключ, а если он был при нем, то в принципе он мог вернуться в свою комнату.

— Я знаю. Я уже сказала тебе, что приняла это к сведению.

— Да ты просто пантера. В следующий раз пойдем грабить банк.

Настал момент войти в дом, в открывшееся новое время: быть с настоящим, сошедшим с экрана, Одедом, с моим трехмерным мужчиной, а не с персонажем.

— Перестань, довольно! Это я, и я не хочу, чтобы ты так со мной разговаривал. — Я положила руку ему на щеку, она была сухой и холодной. — Одед, что происходит? — Он стиснул губы, глубоко вдохнул и медленно выдохнул — долгое мгновение он сидел рядом со мной, лишенный кислорода и опустошенный — а потом, словно свет, всплывающий снизу, я увидела, я действительно увидела, как его душа возвращается к нему, и его кожа под моей рукой оживает. Он прижал мою руку к своей щеке, а потом отвел ее и пристально посмотрел на ладонь, словно хотел прочесть строчки в темноте.

— В чем дело? Скажи мне, что происходит.

Он поднял мою руку, медленно поцеловал центр ладони, и один за другим сомкнул мои пальцы, как мы делали это с нашими сыновьями, когда они были маленькими, чтобы поцелуй не улетел.

— Это не так просто. Я думаю, мне понадобится несколько дней, чтобы привыкнуть, но что бы ни случилось, знай: у меня нет никаких сомнений, и я ни о чем не пожалею, — сказал он своим обычным голосом.

И только после этого мы вернулись домой.

Часть четвертая

Одна чудесная суббота

Глава 1

Двое входят в дом и страстно обнимаются. Он ногой захлопывает за собой дверь. Она прижимается к нему, прислонившемуся к двери. Когда он стягивает с нее блузку, слышен треск рвущейся ткани. На пути к ковру в гостиной разбросаны предметы одежды: джинсы, черный кружевной бюстгальтер, юбка. Страстные стоны мужчины смешиваются с криками экстаза женщины.

Следующий день обрушивает их в пропасть. В кратком сообщении утренних новостей сообщается, что в Иудейской пустыне, в районе ручья Кедрон патрулем ЦАХАЛа обнаружен мужчина лет семидесяти в критическом состоянии. Личность мужчины не установлена. Полиция выясняет, как он туда попал. В настоящее время неизвестный находится в состоянии комы.

Дни страха. Бессонные ночи ужаса. Пропасть углубляется. Проснется ли пациент? У женщины сдают нервы, и она обвиняет мужчину в том, что он недостаточно мужчина: настоящий мужчина довел бы начатое до конца, говорит она. И мужчина проклинает тот день, когда встретил эту женщину.

Звонит телефон. Это полиция. Пару навещает вежливый детектив. Личность жертвы установлена, и следователи уже знают о встрече в галерее. Мужчина наливает себе виски, его лицо покрывается потом. Он боится, что жена вот-вот предаст его и заставит взять на себя вину. После ухода детектива женщина говорит мужчине, что они должны отправиться в больницу и прикончить его. Она пытается соблазнить мужа. Она садится к нему на колени и облизывает ему губы, а он продолжает пить и не обращает внимания. Женщина встает, сметает с полки стаканы и разбивает их. Вообще у этого персонажа есть привычка бить посуду, и когда пара идет в гости к родителям мужчины, и седовласая мать начинает рассказывать о тайне исчезновения дяди — героиня роняет блюдо, которое собиралась поставить на стол. Красные спагетти брызгают и пачкают респектабельное платье матери. Тефтелька катится и касается босой ноги героини. Ее рот зияет в безмолвном крике.

Когда призрак Алисы показал мне эту сцену, я была так удивлена, что мне потребовалось некоторое время, чтобы ее узнать. Алиса распустила косички. Как и подобает привидению, она была одета в белую галабею, видимо, подобранную по пути из Старого Города. И только когда она приблизилась ко мне в буйном каскаде каштановых волос — когда она воплотилась по-настоящему, — я наконец узнала ее и поняла, что она изображает Немезиду.

Не только внешний вид туристки с Аляски, но и повествовательный голос, предшествовавший ее появлению, я узнала не сразу: все эти годы, во всех наших экспедициях моя рассказчица сказок радостно пускала в воздух мыльные пузыри. Под покровительством ханжеского провидения, которое почему-то благосклонно