Но Эйкке было вовсе не до смеха.

— Как любит, если он ее подставил? — совсем уже ничего не понимая, выдал он.

— Ты сама мне говорила, что твой отец нанял его, чтобы…

Касси покачала головой и крепко сжала руку Эйкке в своих. Не объятия, конечно, но тоже отличный способ угомонить его.

— Он полюбил ее с первого взгляда, — начала эту невероятную историю она. — Так бывает — чтобы сразу и на всю жизнь. Наверное, тебе лучше будет сделать вид, что об этом я не рассказывала, но, Эйкке, мне нужно, чтобы ты все знал! Чтобы не сердился на дорра Тидея за его молчание. Ну… наверное, он и не мог иначе.

Касси говорила всю дорогу до стен Авги, а Эйкке слушал и снова проникался к Тидею теплом и доверием. Слава Ойре, что Касси поняла их обоих и не дала рассориться из-за недомолвок и непонимания! Без нее Эйкке точно бы все разрушил. Слишком любил рубить с плеча. И никакой опыт его так от этого и не отучил.

— Если бы мама… — пробормотала уже на прощание Касси и очень мило вздохнула. — Если бы она согласилась дать дорру Тидею шанс… Ах, Эйкке, мне так хочется, чтобы они оба были счастливы! Ну неужели боги не хотят воздать им за страдания? Это ведь совсем просто!

— Заставить дори Дафнию полюбить Тидея? — недоуменно переспросил Эйкке.

Он проглотил ее желание свести почти незнакомых людей, оставив его на откуп девичьей сентиментальности. Но подобное заявление пропустить уже не мог.

— Позволить им узнать друг друга, — поправила Касси и почему-то мечтательно посмотрела в сторону. — Иногда люди упускают свое счастье просто потому, что не знают о нем. Следуют традициям. Верят слухам. Отворачиваются в самый неподходящий момент. И теряют нечто очень важное.

Показалось или Касси действительно говорила не только о маме с Тидеем, но и о них самих?

Горло сдавило совершенно глупой сентиментальностью.

Эйкке сделал шаг вперед.

— Я не хочу отворачиваться! — кое-как выговорил он, а Касси вдруг зажмурилась и быстро и коротко коснулась губами его щеки…

Время поджимало, а идеи приходили в голову — одна опаснее другой. Ну у кого, на самом деле, еще могло быть противоядие или кровь перламутрового дракона, чтобы совсем уже не тыкать пальцем в небо, рассчитывая на удачу?

Эйкке выбрал новой целью главного смотрителя Арены. Он был уверен, что, опаивая драконышей перед боем лишающим разума зельем, тот вполне мог оказаться его производителем и иметь в запасе несколько капель драконьей крови. Ксандр, однако, напоминал о схожем случае с недавно опрошенным охотником и не хотел повторять те же ошибки.

Сам он настаивал на том, что надо брать быка за рога и обследовать дворец энитоса. С его согласия ловили и использовали драконов, у него и должна была храниться столь редкая субстанция, как кровь перламутрового дракона. Ксандр понимал, разумеется, сколь сложной задачей будет даже проникновение во дворец энитоса, не говоря уже об обнаружении нужного тайника в его бесконечных комнатах, но он готов был рискнуть и уже разрабатывал способные помочь ему в подобном деле механизмы.

Здесь, однако, возражала Касси. Она была уверена, что, обладай энигос тем, что они искали, он, во-первых, не стал бы это скрывать, а напротив, объявил бы во всеуслышание, дабы еще сильнее утвердить свое могущество в глазах народа. Во-вторых, об этом знала бы дорини Селена и именно у племянника пыталась бы добыть кровь, а не взывала бы к богам в призрачной надежде на их помощь.

Касси ставила на самого богатого человека Авги, бывшего по совместительству главным виноделом и вне всякого сомнения, способного в часы досуга придумывать разнообразные зелья из секретных ингредиентов, которые потом продавал за огромные деньги. Однако тот факт, что никто ни разу не слышал о подобных пристрастиях главного винодела, казался обоим парням весомым доводом, чтобы не соваться в пекло, а искать единственно правильный вариант.

— Тогда надо ждать ответа на письмо дорра Медомая, — заключила Касси, и спорить здесь особо было не с чем.

Вот только послание от неведомого им Эйнарда задерживалось где-то в пути, а то и вовсе в этом пути сгинуло, и Касси, начинавшая вот уже десятое утро с посещения доктора Медомая, всякий раз возвращалась от него расстроенной и разочарованной.

Сегодня Ксандр решительно заявил, что будет ее сопровождать. Касси лукаво улыбнулась, но возражать не стала.

Шли они молча, каждый думая о своем. Касси, кажется, посылала богам беззвучные молитвы, чтобы те наконец снизошли и до их письма. Ксандр в красках представлял сегодняшнее свидание, которое наконец-то могло состояться. Предыдущий его выходной выпал аккурат на смену Тали в храме, а отпрашиваться у отца средь рабочей недели без весомого повода Ксандр не мог. Он и у предыдущего своего отсутствия, когда они с Эйкке опробовали на прочность драконьи ловушки, едва придумал причину. Поначалу еще просто ерепенился, заявляя, что убил неделю на отцовское поручение и имеет полное право на отдых. Но когда в Авгу пришли вести о нападении на охотничьи угодья, дорр Феан, знающий о непонятной приязни сына к ящерам, потребовал от того правдивых объяснений своему отсутствию.

В голосе его громыхала гроза, а в глазах — что в его, что в материнских, — таился такой страх за любимого сына, что Ксандр брякнул нечто совсем уж несусветное:

— С девушкой я встречался! Подальше от города: здесь-то нельзя, здесь у меня как бы невеста имеется! А мне что прикажете, еще месяц до Кассиного совершеннолетия ждать? Так вообще холостяком останусь!

Мать, расплакавшись от облегчения, принялась обнимать сына и просить его в следующий раз не скрывать подобные вещи, чтобы они с отцом не волновались. Отец хлопнул его по плечу и предложил привести девицу в гости, чтобы та не сомневалась в его, Ксандровой, серьезности.

— Приведу, — пообещал Ксандр, — как только официально свободным сделаюсь.

А пока — не взыщите!

Была только одна девица, которую он хотел бы познакомить с родителями. И почти не мог дождаться того момента, когда сможет встречаться с ней, не опасаясь быть застигнутым в самый неподходящий момент в самой недвусмысленной позе и подвести Касси, у которой положение и так оставалось весьма сложным. Нет, Ксандр никогда не смог бы отказать подруге детства в поддержке, даже лиши та его благосклонности Талии. Но, слава Ойре, Тали оказалась чутким и понимающим человеком.

И подарила Ксандру совершенно нежданное счастье.

Сам бы он, пожалуй, долго еще ходил вокруг да около, примеряясь, сравнивая, пытаясь понять, что с ним происходит, ища в общении с Тали отблески собственных чувств и желаний, решая, имеет ли он право предлагать ей себя, будучи официальным женихом Кассандры, и страшась, что Талия не захочет ждать…

Она разом уничтожила все эти сомнения и метания, и Ксандр даже поверить не мог, что на самом деле все так просто и хорошо, что душе хочется петь и каждое утро кажется лучше предыдущего, потому что приближает Кассино совершеннолетие и его свободу.