Голландец покачал головой.

— Нет. Не тебе.

— Ах, дорогой! — Сын Мрака опустился к земле, но так, чтобыни Август, ни Голландец не могли до него дотянуться. — Тебе непременно надопойти. Два твоих друга непременно желают тебя видеть. Их разочарование будетуступать лишь моему собственному. — Его тон стал чуть холоднее. — Не стоит меняразочаровывать. Ради них, не стоит.

Рядом с ним зашептал Август де Фортунато:

— Подчиняйся. Девчонка у меня. Помни об этом.

Майя. Оглушенный ужасным открытием о природе сил, окружающихСына Мрака, скиталец совсем забыл о ее несчастьях. Нет никакого смыслараскрывать Сыну Мрака глаза на предательство де Фортунато. В бешенстве отецМайи тут же разделается с ней. Единственная надежда на ее спасение заключаласьв том, чтобы пока слушаться ренегата, что в свою очередь означало подчинениенынешним указаниям витающей над ними темной фигуры.

Вопрос был лишь в том, что он сможет для них всех сделать,если станет пленником Сына Мрака.

— Я пойду с тобой, — наконец объявил он.

Сын Мрака поднял палец и кивнул.

— Прекрасно! Я очень благодарен, что ты увидел смысл в том,чтобы присоединиться к нам. — Он посмотрел им за спину на застывших в ожиданииРошалей. — Отведите его.

Будьте предупредительны, ведь он — наш гость.

— Предупредительный Рошаль, — заметил де Фортунато, — этобудет первый экземпляр.

— Присоединяйся к ним, друг Август, — добавил призрак,вероятно, услышавший последнюю реплику. — Проследи, чтобы все было в порядке. Ясам пойду вперед, чтобы подготовить должный прием для такого важного гостя.

— Как вам угодно.

Властелин Теней усмехнулся:

— Разумеется. И только так.

Свет вокруг Сына Мрака ярко вспыхнул, ослепляя и людей ичудовищ. Когда к Голландцу вернулось зрение, он увидел, что зловещий призракисчез.

— И вечно-то он является и убирается с помпой. — Ренегатсплюнул.

— Ну все. Пора идти. — Он заметил вопрос на лице спутника. —Ничего не изменилось, предвестник.

Вокруг них собрались Рошали. Голландец отметил, что ониинтересуются де Фортунато не меньше, чем им самим.

Де Фортунато, видимо, тоже осознавал их интерес, нопредпочитал их игнорировать, будто они были пустым местом.

Удивительно, как такая самонадеянность не довела его до сихпор до перманентной смерти.

— Надеюсь, визит будет приятным.

Голландец взглянул вверх на яркое свечение, исходящее открыши небоскреба. Понимая его природу, он с трудом передвигал ногами, несмотряна то что любая задержка могла повредить его товарищам. Ничто за всю егопроклятую жизнь не пугало его так сильно, как открытие источника мощиВластелина Теней. Оно снова вернуло ужасные воспоминания о его собственнойтрагедии и о собственных ошибках.

Тем не менее вот он идет, прямиком в эпицентр беды, и жизнидругих зависят от его решений и внутренних страхов.

Голландец почти хотел, чтобы появился «Отчаяние» и забралего.

Гилбрин никогда бы не подумал, что плен может быть нудным,но так оно и было. Пусть он и оказался взаперти у парочки монстров, которые влюбой момент могут решить, что больше не стоит оставлять его в живых, все равноон самым примитивным образом скучал.

Кроме того, не веселила и мысль, что его товарищ позаключению вполне мог освободить их обоих, но не делал этого по причинам,спрятанным в глубине его механической головы.

Он вновь подергал свои невидимые путы. Одна чуть-чутьподалась, но немного, не больше, чем прежде. Каждый мускул его теладавным-давно одеревенел. Гилбрин задумался, а сможет ли он вообще идти, еслиему все же удастся освободиться.

Фило стоял в своей прозрачной клетке так тихо, что временамиБродяга сомневался, уж не заснул ли аниматрон или по крайней мере не выключилсяли он. Их разговор прекратился вскоре после того, как аниматронпродемонстрировал свою потрясающую способность прорываться сквозь барьер.

С тех пор Фило просто стоял без движения, будто ожидаякаких-то событий. Ожидал ли он, что явится мореход и спасет их? Маловероятно,особенно если учесть положение, в котором Гилбрин в последний раз виделГолландца, и Майю.

Но все же он видел, что аниматрон не лгал насчет возвращениякапитана. В чем тут смысл?

Вдруг аниматрон пошевелился, его птичья голова повернуласьиз стороны в сторону. Преобразилась вся его внешность, разумеется, птичье лицопо-прежнему ничего не выражало. Будь Фило человеком, Гилбрин мог бы поклясться,что он напрягся.

Наконец Фило как будто вспомнил о Гилбрине. Он посмотрелвверх и сказал:

— Капитан на борту.

Голландец здесь? У Бродяги поднялось настроение. Майя и этотскиталец все-таки явились к ним на выручку. Значит, еще оставалась надежда. Онхотел что-то сказать, но не стал, увидев, что Фило покачал головой. Секунду онв недоумении смотрел на Фило, пока наконец до него не дошел смыслвозобновившегося молчания попугая.

Его капитан пришел не спасать их. Он присоединился к ним,как пленник.

А Майя?

— Ну как, долго ждал, клоун?

Из света возник Август де Фортунато. Что-то в его поведениивызвало у Гилбрина острый интерес. По какой-то причине Август был явно не всебе, по очень, очень важной причине. Ренегат пытался скрыть своеразочарование, но с каждой секундой ему это удавалось все хуже и хуже.Вероятно, чтобы снять напряжение, он и подошел подразнить Гилбрина.

— Я уже заскучал. У тебя не найдется что-нибудь почитать,Август?

— Сейчас перестанешь скучать, фигляр. У его высочествакое-что припасено для тебя и для этого птенчика. И когда он закончит свои дела,думаю, ты уже не будешь представлять собой никакой ценности.

Де Фортунато вплотную подошел к нему. Отец Майи теперьвыглядел старше, чем когда они разговаривали в последний раз. Сейчас он былпочти самим собой, вернее, каким-то испанским вариантом себя.

— Должно быть, нервная работа — быть подхалимом у СынаМрака. Ты стареешь просто с каждой минутой.