запах табака, и он приготовился к нападению. Но немец отвернулся в другую сторону, и Саблин прошептал Коровенко:

– Гляди назад, как бы кто не подошел к нам сзади. Рассветать скоро начнет. Что-то надо делать. Каждая минута играет против нас.

Рядом, в соседнем дворе, заурчал двигатель автомашины, стало ясно, что и в эту сторону им не уйти.

– Западня какая-то, – прошептал Малькевич, крепко стискивая ложе винтовки.

– Может, снять часового? – предложил Коровенко и вытащил нож. Конечно, сам он этого делать не собирался и всю надежду возлагал на Филиппа.

– Подождем, может, ситуация изменится, – прошептал Саблин, но нож все-таки взял. И, словно по волшебству, ситуация стала меняться: послышался шум мотора приближающегося грузовика, узкий луч света от затемненных фар показался на улице. Рассвет уже тронул на востоке небо, звезды стали скатываться вниз одна за другой. Крытый брезентом грузовик подошел к воротам и остановился, свет фар погас, стало еще темнее. Из кабины выпрыгнул водитель, оставив работающим двигатель.

– Ганс, где твой капитан? – спросил водитель часового.

– Он приказал до утра его не будить, – ответил Ганс.

– У меня срочное дело, разбуди! – нетерпеливо потребовал водитель. – Я пойду вместе с тобой и сразу скажу ему, он не будет сердиться.

Они пошли к дому, и Саблин мгновенно принял решение:

– За мной! – тихо приказал он и быстро подскочил к автомашине. Медлил всего секунду, в которую ему пришла в голову предательская мысль: «А если не сумею тронуть, это же не ЗИС!». Но он тут же отбросил сомнения и тихо повернул рукоятку двери, моля Бога, чтобы она не заскрипела. Но дверь заскрипела, и Саблин уже не стал таиться и прыгнул на сидение. Малькевич с Коровенко вскочили в кабину с другой стороны, и Филипп выжал сцепление. Он сразу дал газ и включил скорость. Тут у него произошла ошибка: скорости на немецком грузовике не совпадали с ЗИСом, и машина вместо первой скорости медленно поползла на второй. Саблин не дал мотору заглохнуть, нажал на акселератор. Двигатель взвыл и быстрее потащил эту махину.

– Стой! – закричал тревожно немец.

– Ганс! Я сейчас вернусь! – по-немецки громко крикнул в ответ Саблин, чем сбил с толку немцев, и беспрепятственно поехал по улице, набирая скорость. По дороге шли двое немецких солдат, они шарахнулись в сторону. Вслед полетела отборная брань, но Саблин уже ни на что не обращал внимания. Он пошарил на щитке, нашел выключатель, щелкнул, и в кабине загорелся свет. Филипп торопливо выключил его, погрузив кабину в темноту. Потом он все же нашел то, что искал, и включил затемненные фары.

Деревня кончилась быстро, и пустынная дорога стала разворачиваться перед глазами беглецов.

– Вот это класс! – восхищенно воскликнул Коровенко. – Едрена– Матрена! Они пока очухаются, мы будем в Киеве.

– Не кажи гоп! – заметил Малькевич.

– Ну ты и нудила! – разозлился Коровенко. – С такими как ты мы и войну не выиграем!

– Украли грузовик – и думаешь, уже войну кончили! – злил Малькевич Коровенко, снимая тем самым с себя напряжение.

– Украли! – взвился Андрей. – Это трофей! Без единого выстрела! А дал бы он нам вслед пулю? Как бы тогда запел?

– Ладно вам, стратеги! Едрена-Матрена! – засмеялся Саблин, еще не веря до конца, что мгновенно родившаяся авантюра вдруг обернулась для них такой удачей. «Может, я везучий!» – подумал и хотел по чему-нибудь постучать, но кругом было только железо, и Саблин отогнал от себя коварную, искушающую мысль.

– Ребята, что дальше? – спросил он. – Пока мы только вырвались. Это же надо: шли, шли и зашли прямо в пасть зверю. Хорошо, что собака не залаяла. Да, а почему я не слышал собак? Деревня как деревня, а собак не слышно.

– Наверно немца не любят, попрятались, – предположил Коровенко.

– А может, наоборот – немец их не любит и побил, – заметил Малькевич.

– Может, и побил, – согласился Коровенко. – Нас хоть не обнаружили. Я думаю, нам надо вперед, там Киев, там и разберемся, что к чему, – рассудил Малькевич.

– Ребята, не хочу вас разочаровывать, но думаю, что Киев немцы взяли.

– Или мы ушли на заранее подготовленные позиции, – съязвил Малькевич.

– А ты, оказывается, злобный! – воззрился в темноте Коровенко на Малькевича. – Чего ты такой озлобленный? В твоих словах ничего хорошего, за такие слова тебя бы…

– Ты, патриот! – разозлился Саблин. – Или ты с нами, тогда прекрати выискивать в нас «врагов народа»! У нас главная задача – выбраться к своим и живыми, а там показывай на фронте свой патриотизм. Или катись отсюда к своей едрене-Матрене! – он резко затормозил, так что и Малькевич, и Коровенко стукнулись головами о ветровое стекло. – Ну! Открывай дверь! Катись отсюда, нам не по пути!

– Филя, ты что! Белены нажрался? Какие вы «враги народа»! Я такой же как и вы враг! Прости, если я что не так!

– В общем, так, – отрезал Саблин. – Судьба свела нас под огнем, связала смертью, мы и сейчас под смертью ходим и должны быть братьями друг другу, глотку рвать друг за друга! А нет – то давайте прямо сейчас и разойдемся в разные стороны. Рычать и кусать друг друга мы не будем, – успокоившись, закончил Саблин. – Для этого немец есть.

– Не будем! – торжественно воскликнул Коровенко. – Могу поклясться кровью, сейчас руку себе раскрою и поклянусь! Болтаю я иногда не по злобе, а по глупости. Прости, Алеша!

– Все, собрание считаем закрытым! – ответил Саблин. – Начался рассвет, нам надо где-то укрыться. Первая же машина, которая нас встретит, или солдат, может остановить наш прорыв к Киеву. Я думаю, залезем в тот лесок. Рисковать не будем. – Филипп повернул машину, осторожно переполз через кювет и, подпрыгивая на ухабах, повел ее к лесу. Им повезло, они сразу наткнулись на просеку, и грузовик въехал в густую чащу. Филипп открыл дверцу и чуть не упал на землю.

– Меня ноги не держат! – пожаловался он удивленно и стал сгибаться и приседать. – И шея отнимается.

– Это нервы, – пояснил Малькевич. – Ты пережил нервное потрясение, оно даром не проходит. Давай-ка я тебя разомну, – он принялся разминать плечи и шею Филиппу своими тонкими не рабочими руками. Коровенко отодвинул его и сказал с насмешкой:

– Куда тебе такую шею размять. Тебе на скрипке скрипеть, на пианино бренчать, а тут уметь надо, – и принялся азартно и сильно разминать плечи Саблину.

Филипп стонал и смеялся:

– Выходит, на скрипке и пианино уметь не надо, брат Андрюша?

– А что толку с его скрипки и пианино, если шея болит? – продолжая разминать упругое тело, не сдавался Коровенко. Наконец он в заключение шлепнул по голой спине Саблина и сказал:

– Перший класс! Приходите на массаж! Теперь я займусь завхозовскими делами, произведу инвентаризацию захваченного трофейного