сейчас мне надо идти, я обещал парням погонять их, – а потом: – Дождешься меня?

Я кивнула, и почему-то захотелось спрятать взгляд. Протянув руку, коснулась меха на его воротнике.

– Я тебя дождусь. Возвращайся скорее.

После экспериментов с противоположными стихиями ныло все тело, а жилы были готовы лопнуть. Я и представить не могла, что они способны вместить в себя столько. Фрид подпитывал меня, давая возможность либо усиливать мою родную стихию, либо понемногу использовать огонь. Правда, единственное, что я пока могла сделать – это зажечь лучину. Я ощущала себя сосудом, который должно во что бы то ни стало заполнить, все мое естество стремилось к этому. Невольно вспоминались слова Трари о том, что давным-давно дуалов использовали в самых разрушительных войнах.

В источнике я намыливала кожу до скрипа, раз за разом ныряя в горячую воду, и все равно дрожь не утихала. Как будто меня била жестокая лихорадка. Мышцы ныли, кожа горела, кровь текла по венам жидким огнем, и этот огонь стекался в одно место внизу живота, оседая там тяжестью.

Внутри метался шальной огонек, и я не знала, что с ним делать.

Сейчас я стояла перед очагом, суша волосы, и мысленно ругала южанина. И где теперь его носит? Почему так долго?

Было жарко, даже душно, и я не стала одеваться. Осталась в одной рубашке для сна и шерстяных чулках. Я тоже устала. Когда остатки терпения сгорели, и я уже собралась нырнуть под одеяло, плюнув на все, заскрипела дверь.

Фрид

Это случилось на днях. Я был в доме воинов один, приводил в порядок клинки, как вдруг дверь тихо скрипнула, и внутрь скользнула женская фигурка.

Айли. Я ее запомнил. Да и трудно не заметить ту, кто нарочно пытается попасться на глаза. Эта бесстыжая девица пыталась меня соблазнить, даже начала раздеваться, но я оборвал все ее попытки.

«– Разве ты меня не хочешь? Разве я не хороша?» – голос зазвенел от обиды.

«– Хороша, но не для меня. У меня есть жена. А теперь оденься, иначе побежишь голая по деревне».

Я не шутил. Я не хотел, чтобы меня с ней застукали и пустили слух, который обязательно дойдет до Фарданы. Ничто не должно мешать нашему хрупкому миру. Нужно выкинуть всех, норовящих влезть между нами, послать их к Арху в пасть, чтобы никто не мешал и не топтался грязными ногами. Я уже понял, что у меня не будет других женщин. И традиции моей семьи, и учение Ордена не одобряет измен. Вот и осталась только одна, поработившая сердце и душу.

Но Фарди никак не желала принять истину!

Я хотел, чтобы для меня раздевалась именно она. Хотел видеть ее смущение, жажду и блеск штормовых глаз. Как она кусает губы и откидывает копну белокурых волос. Перед глазами пронесся абсолютно бесстыдный сон, в котором Фардана, обнаженная, выгибалась и шептала мое имя. А я ласкал ее руками, губами, языком собирал с разгоряченной кожи капли пота.

Закрывал глаза и видел картину – она лежит подо мной, волосы разметались, губы пунцовые, дыхание сбитое. А в глазах вся моя жизнь. Или смерть.

Хотелось оказаться с ней в своем поместье на берегу южного моря, в своей спальне. Как наяву я видел арку окна, колыхание легких штор и узкий серп месяца. Фарди в платье цвета серебра – скрепленное на плечах лентами, прозрачное. Тонкую ткань натягивают острые соски, шею украшает массивное ожерелье, в разрезах виднеются длинные ноги.

Она подходит и, приподнимая подол, садится мне на колени лицом к лицу, в глазах дерзость и вызов. Я сжимаю ее гибкий стан и притягиваю к себе, покрываю грудь и шею поцелуями…

Пощади, Солнцеликий! Эти мысли сожгут меня заживо!

Я еле пережил ту ночь, а потом и вовсе прочь убрался, пока Фарди не проснулась. Гонял по телу магию, а потом тренировался, пока мышцы не свело от боли, а голову не окутал блаженный дурман.

Все. Решено. Пора менять тактику и приступать к взятию крепости по имени Фардана Ангабельд. Сама она будет метаться годами, нужно всего лишь немного подтолкнуть.

И теперь я замер у закрытой двери, как юнец, впервые пришедший на свидание. Ночь была мягкой и бархатной, небо – простегано бирюзовыми нитями, расшито звездами. Вдохнув поглубже, я толкнул дверь.

Фарди стояла у очага в одних чулках и рубахе до середины бедер, как будто совсем не ждала моего появления. Она промокала волосы тканью, перекинув их на грудь, а я застыл на пороге, не в силах оторвать взгляд от волнующего зрелища. По телу прокатилась огненная волна, кровь запульсировала в висках.

– Ты долго, – сообщила, опуская руки и глядя на меня слишком серьезно. Глаза ее напомнили два темных колодца с рассыпанными звездами.

Вдруг Фардана шагнула вперед и стянула с меня сначала одну перчатку, затем вторую. Помогла снять куртку и повесила одежду на крюк. Я стоял, как дурак, ничего не понимая.

– Что ты делаешь?

Голос сел и охрип. Она вздрогнула и застыла вполоборота. А я снова ощутил аромат первоцветов, яблок и почему-то весны. Мы смотрели друг на друга и, кажется, оба совсем растерялись.

– Забочусь о тебе, – пожала она плечами, как будто ничего необычного не происходило. – Жена ведь должна заботиться о своем муже.

Пока она шла к столу, я скользил взглядом по ногам, затянутым в шерстяные чулки. Они начинались как раз там, где заканчивалась рубашка, и при каждом шаге мелькала полоска светлой кожи. Кожи, которую хотелось потрогать, а потом и попробовать на вкус.

Именно сейчас я понял, что значит проглотить язык или лишиться дара речи. Фарди просто мастерица удивлять!

– Ты будешь есть?

Я покачал головой, продолжая стоять на месте, как истукан.

– А пить? – она взяла со стола кувшин и, плеснув в глиняный кубок темной жидкости, пригубила. – Вино из ягод…

Сбросив оцепенение, я шагнул к жене и перехватил руку с кубком. Только сейчас заметил, как она взволнована. Щеки порозовели, как и губы.

– Ты чего трясешься? – усмехнулся, глядя в широко распахнутые глаза. – Я тебя не съем. Если хочешь… можешь размять мне шею.

А что? Надо пользоваться моментом.

Только уселся на табурет, как ловкие пальцы скользнули под волосами и следом на шею, разминая затекшие мышцы. Я закрыл глаза, перед взором замелькали алые пятна. Фардана прижималась ко мне животом, и даже через слой одежды я ощущал тепло ее кожи.

Руки были нежными, и вскоре боль начала ускользать.

– Фарди, скажи честно. Что с тобой случилось?

Кажется, мою вредину подменили. Еще ни