– Просто я решила тебе поверить. Кто угодно мог подвести меня, но только не ты.

Эти слова, сказанные бархатным шепотом, пустили по телу сотни мелких разрядов. В ней не было притворства, я чувствовал лишь обезоруживающую искренность. Она действительно решила принять меня как часть своей судьбы.

– Хватит, – поднявшись, я взял ее ладони в свои. – Сейчас кое-что тебе покажу.

Увлек Фардану к огню и заставил сесть на покрывало.

– Что ты задумал? – спросила, бросив косой взгляд и подтянув под себя ноги.

– В Ордене нас учили особому массажу – расслаблять жилы, воздействуя на узлы в них.

Я действительно умел это делать. Только научили меня ему не братья, а один маг-пустынник. Он был слишком стар, и племя изгнало его умирать – в песках лишние рты никому не нужны. Я выходил его, и в благодарность он показал особый магический массаж. Что ж, настало время применить знания!

– Ты слишком изматываешь себя, так ты только отдаляешь свое овладение льдом. Восстанавливаться просто необходимо. Запоминай, Фарди. Будем делать его друг другу, – на последней фразе я не сдержался, и улыбка растянула губы.

Она колебалась. Щеки покрылись милым румянцем, крылья изящного носа затрепетали, прикушенная губа налилась алым, как вишня.

– Повернись спиной, – скомандовал я, поворачивая женушку за плечи.

Фардана что-то привычно ворчала, но я не обращал внимания. Она сегодня так мягка, а скоро и вовсе станет податливой, как воск, и тогда… Клянусь Солнцеликим, она не пожалеет.

– Вдоль позвоночника проходит один из самых крупных узлов, – я надавил двумя пальцами на точки на шее, позволяя крошечной магической искре проникнуть под кожу.

– Ай!

– Терпи, сначала будет неприятно, но потом ты почувствуешь тепло и расслабление, – я спускался ниже, массируя узлы и чувствуя, как напряжение покидает тело Фарданы.

Рубашка мешала, но я обещал себе не торопиться. Приобнимая и удерживая княжну за плечи, свободной рукой продавил точки на пояснице.

Она уперлась подбородком мне в предплечье и прошептала:

– Стало не так больно. Я действительно перетренировалась.

Я придвинулся теснее, грудью ощущая пылающую кожу.

– За ушами тоже находятся узлы.

Пальцы коснулись нежного места во впадинке за мочкой, скользнули вниз.

– И в яремной ямке… и над ключицами… – каждое свое слово я сопровождал действиями, понимая, что вот-вот попрощаюсь с самоконтролем. Это было испытанием больше для меня, чем для нее.

– На губах тоже есть?

Не заметил, как скользнул подушечкой большого пальца ко рту и провел им по губе. Туда, а потом обратно. Хотелось сделать то же, только языком.

– Ложись, так будет удобней.

Даже не споря, Фардана растянулась на шкурах, уткнувшись лицом в сложенные руки. Она или слишком расслабилась, или совершенно лишилась сил. Я нежно сдвинул волосы, не отказывая себе в удовольствии пощекотать пальцами затылок.

– У тебя мурашки от моих прикосновений, – сообщил негромко, склонившись над ней. – А я хмелею от твоего запаха.

В доказательство своих слов я сделал глубокий вдох, дурея от аромата женской кожи и влажных волос. Переплел наши пальцы и опустился ниже, вжимаясь бедрами в упругие ягодицы, почти ложась на нее.

– Фрид… – выдох, похожий на стон, от которого меня разорвало на тысячу кусков.

Я впился в шею поцелуем, прикусывая кожу, ставя свое клеймо. Магия бурлила в жилах, рвалась наружу, огонь туманил рассудок, но я поклялся, что больше не подвергну ее опасности. Поэтому лишиться невинности – единственная угроза на сегодня.

На нежной коже проступил розовый след, и я коснулся его языком. Фардана глухо рыкнула, изгибаясь и переворачиваясь на спину – ко мне лицом. Она снова была подо мной – раскрасневшаяся, с разметавшимися волосами и горящими глазами. Грудь в вырезе рубашки тяжело вздымалась.

– Дай закончить, – я приподнял ее руку и чуть согнул в локте – рукав скользнул вниз, обнажая покрывшуюся мурашками кожу. – Запястья, предплечья – здесь тоже есть точки.

– Это уже мало походит на массаж, – заметила женушка шепотом, не сводя взгляда с моего лица. А потом стала медленно опускать его все ниже, ниже, ниже… Пока щеки не окрасил румянец.

Фардана

Поразительно, насколько чуткими могли быть его руки. Они отняли немало чужих жизней, но со мной он безошибочно угадывал, где и как нужно коснуться, чтобы снять напряжение и боль. Он старался для меня, и эта нежность била в самое сердце. От переизбытка ощущений, полумрака и тихого потрескивания пламени я растаяла.

Шею обжег собственнический поцелуй-укус. Фрид как будто хотел поглотить меня, раствориться во мне, присвоить.

– Я сгораю, Фарди, – процедил глухо, смотря на меня сверху вниз. Лицо каменное, а во взгляде – самое настоящее пламя. – Знаешь, о чем я сейчас думаю? Что себе представляю?

Пальцы сжали мое запястье сильней. Я не могла пошевелиться, как заколдованная, ждала, чувствуя, как нарастает буря внутри. И как меня начинает бить яростная дрожь.

– Я закрываю глаза и вижу тебя в купальне. Как ты сбрасываешь одежду, как входишь в воду… – Фрид зажмурился и мотнул головой. – Или раздеваешься здесь, в нашем доме. Распускаешь волосы, и они падают до поясницы. Мне так нравятся твои волосы, они похожи на лунный свет. А потом я касаюсь тебя, ласкаю…

– Замолчи… – пролепетала я, потому что и сама представила себя такую. Увидела себя его глазами, и эта женщина показалась мне прекрасной.

– Эти картины не дают покоя ни днем, ни ночью, – произнес со злым отчаяньем.

Боги… мы совсем друг друга измучили. Все, что делалось мной сегодня, было по велению сердца. Я действительно хотела о нем позаботиться, стать ближе, взять немного его тепла, взамен отдав свое. И я разрешила себе поверить ему. Он и правда никогда меня не подведет. Откуда-то я это знала. Несколько тягучих мгновений мы смотрели друг другу в глаза, ведя безмолвный поединок.

– Фардана, – он покачал головой и с шумом выдохнул, а потом стянул рубашку и отбросил в сторону, как ненужную тряпку. – Что плохого в том, что двое любят и хотят друг друга?

Вместо ответа я, как загипнотизированная, протянула к нему руку и коснулась бронзовой кожи чуть выше пупка. Повела, изучая контуры жестких мышц. Было приятно трогать его, внутри все замерло в сладком ожидании. Замер и Фрид. Даже дышать перестал, только взгляд метался с моего лица к руке, скользящей по животу и обратно.

Едва мои пальцы приблизились к кромке штанов, он с болезненной гримасой сгреб меня в охапку и придавил к лежанке. Между нами была только моя рубашка, но казалось, ткань исчезла, испарилась под жаром его тела. Грудь налилась и заныла, требуя ласки.

Его