Первым мы увидели фундамент Аквилегиаса. Вокруг титанической платформы рассеялся дым, обнажив вырвавшиеся на поверхность подземные воды. Но внимание привлекало не зарождающееся озеро, а огромные буквы в обрамлении сердечек, выдавленные на фундаменте. Каждая размером больше многоэтажного дома, надпись из них без труда увидят с любого космического спутника, да и в мощный телескоп с другой планеты, если поблизости заведется разум, наверное, тоже:

«Моя возлюбленная Элоиза! Я проиграл только твоим цветам, но не вампирам. Настанет час, и они падут жертвами великолепного плана! И пусть это будет стоить жизни — я посвящаю этот подвиг тебе! А еще, ты тоже будешь в нем участвовать! И я верю, справишься со своей частью, хоть и разозлишься так, как не злилась никогда при всех моих усилиях. Навсегда твой, Весенний Наглец».

— «Весенний Наглец»?! Этот парень про слово «стыд» вообще когда-нибудь слышал? — изумился кто-то рядом.

— Архитектор Весны и стыд в одном флаконе? Скорее все вампиры полысеют и уйдут в буддистские монахи! — засмеялась Ира.

— Но что его послание делает на фундаменте Аквилегиаса?! — я посмотрела на певицу в поисках подсказки, но та лишь пожала плечами. О том, что Элоиза будет в ярости, я могла сказать и сама, ведь слова наглого Мастера об ее участии в каком-то подвиге бросали тень на «эликсир» из ее яблок, а стало быть, план истребления вампиров мог оказаться под угрозой.

Пришлось ждать, пока дым над фундаментом Поляриса рассеется. Промокшая в новоявленном озере шерсть догорала медленно и неохотно, а сухая давным-давно выгорела, так что в долине дымили только три, точнее уже два огромных пятна. В ожидании мы разглядывали бывшую стоянку Аквилегиаса, пытаясь обнаружить спусковой механизм, придавший Городу ускорение толчком.

Безрезультатно. Кроме «любовного» послания и технических труб, продолжающих извергать потоки подземных вод, обнаружить ничего не удалось.

На все вопросы, не встроен ли механизм в сам Город, Аннет отмалчивалась, Ира улыбалась, а техникам не доводилось сдвигать Города с фундаментов.

Наконец, дым рассеялся достаточно, чтобы изображение сложилось в буквы:

«Я прошу прощения у тех, кто проклинает свою судьбу. Я надеюсь, есть и те, кто счастлив в моем Городе. Я добровольно отрекаюсь от славы и заменяю настоящую фамилию псевдонимом, для тех, кто умеет читать намеки. Битва, выигранная благодаря тому, что противник не был готов к ней — чем не подсказка к действиям? Добившись признания своих прав, вампиры будут позволять себе все больше и больше. Это легко предугадать. Настанет такой момент, когда они просто не будут ждать от нас ничего серьезного, упиваясь своей безнаказанностью и показной добротой.

Мы поняли, что угодили в ловушку, слишком поздно. Сотни тысяч людей уже живут в убежищах, не ведая о западне. Сдвинув с места Города, мы только подпишем им смертный приговор. Единственный способ спасти всех — притвориться, что Ключи от убежищ а, следовательно, и люди, в руках вампиров».

Послание занимало всю площадь Поляриса и заканчивалось стрелкой, указывающей на фундамент Аллии. Дыхание перехватывало и сердце бешено колотилось. Взгляд мельком скользнул по остальным мониторам, пока я отыскивала среди изображений нужную трансляцию. Ирина с Андреем почти зеркально отражали меня с Аликом — бледные, словно призрачные, с лихорадочно горящими глазами…

«Для этого нужно разыграть торжественный приезд главных архитекторов с Ключами на официальное завершение строительства. Праздник закончится правдоподобным сражением — мы уничтожим себя на зло „победителям“, заронив в их головы мысли, что у добытых ими Ключей куча секретов.

На деле к вампирам в руки попадут ни на что не годные, но интересные и загадочные игрушки. Настоящие Ключи будут созданы позже. Нельзя, чтобы они всплыли где-то раньше времени, провоцируя попытки неподготовленных борцов за свободу и справедливость спасти Города. По той же причине мы не оставим и упоминаний об этом плане. Река Аллия — вот единственный ориентир.

Да, от всего вышеописанного стынет в жилах кровь, в том числе и у меня. Но этот план обязательно сработает. Мы верим в тех, кто придет следом».

На сердце делалось тепло от этих слов. Мы уезжали, полным ходом двигаясь из опустевшей западни. Вешняя система вернулась в Полярис, но кто-то из помощников Ирины продолжал транслировать долину с большой высоты. Среди чернеющего лесного простора разливалось продолжающее формироваться озеро, а в нем возвышались выстроившиеся треугольником острова, в обрамлении оказавшейся под водой путанице рельс. С высоты испещренные буквами фундаменты больше походили на вырванные из книги страницы…

Доп. материалы

Аллия (лат. Allia) — небольшая река в итальянском регионе Лацио, левый приток Тибра. Берёт начало в горах близ места расположения древнеримского города Крустумерий, протекает поблизости от города Монтеротондо и впадает в Тибр приблизительно в 10 км выше Рима.

Незначительная сама по себе, эта река широко известна благодаря поражению, нанесённому там римлянам (в составе армии численностью приблизительно 40 000 человек) сенонскими галлами под предводительством Бренна 18 июля 364 года от основания города (390 год. до н. э.; по древней версии, битва произошла в 387 году до н. э.). За этим поражением последовало взятие и разграбления Рима галлами, которые покинули город лишь после выплаты им значительного выкупа. В связи с этим событием 18 июля считалось в Риме траурным днём.

Битва при Аллии — сражение между римскими и галльскими войсками во время первого вторжения галлов в Римскую республику в IV веке до н. э.

Сражение произошло на Соляной дороге у речки Аллия, при её впадении в Тибр, неподалёку от Рима; 18 июля 390 года до н. э. (по Марку Теренцию Варрону). Консулярные трибуны проявили удивительную беспечность, не укрепив лагерь, растянув боевой строй, так, что тот в центре едва смыкался. А резерв поставили на холме с правого фланга. Именно он и стал причиной трагедии. Вождь галлов Бренн именно против него обратил всю мощь своего войска, боясь, что римляне попытаются хитростью зайти ему во фланг и тыл.

Атака галлов была стремительна и сразу же сокрушила строй римлян. Лишь резервы некоторое время продержались на холме, остальные же, едва заслышав крики сбоку и с тыла, обратились в бегство раньше, чем увидели врага. Как сообщает об этом позорном бегстве Тит Ливий, «никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство». Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежали все воины левого фланга. Многие кидались в воду, где под тяжестью доспехов погружались в пучину.

Паническое бегство привело к тому, что ворота Рима оказались даже не запертыми, а многие бежали прямиком в Вейи, уверенные, что Рим обречён. И только изумление