– Папа! – заорала Кристина, вскакивая на ноги. – Папочка,папочка любимый, живой…

Она бросилась к Семену, задев ногой шахматную доску, фигуркиразлетелись по комнате. Вика разинула рот. Тамарин кавалер вытянул вперед рукии уронил шампанское. Бутылка рухнула на пол и мгновенно разбилась. Осколкивзлетели веером вверх, обильная пена полезла как из огнетушителя. Ничего непонимающие Петька и Митька глядели на рыдающую Кристину и обнимавшего ее СеменаАндреевича. Ошалевшая кошка носилась по комнате, держа в зубах сыночка.Наконец, абсолютно потеряв голову, она взлетела на стол и положила котенка начистую тарелку. Но нам было не до наглой киски. Тамара села в кресло, прямо нарозы, Аня прижала руки к груди и совершенно не замечала, что Машка самозабвеннососет хвост Дюшки.

– Чегой-то она ревет? – вдруг спросил Тема.

– Заткнись, – пихнула его Вика.

Верочка молча теребила грязную кисть, и гремел, гремел маршМендельсона. Внезапно Кася села, задрала морду и громко завыла.

– Что же это делается, господи, – всхлипнула Аня и зарыдалав голос.

Вика захлюпала носом, и через секунду плакали все, кромеменя.

Успокоились примерно через полчаса. Я собрала с пола осколкибезвременно погибшей бутылки, Аня притащила слегка подгоревшие пироги, и вседружно уселись за стол.

– Начинайте с салата, – приказала Аня, щедро зачерпывая“Оливье”.

Семен Андреевич глянул на свою тарелку и спросил:

– А этого куда девать?

Клеопатрин сыночек преспокойно дрых на тарелке между ножом ивилкой.

– Отнесите в кресло, – посоветовала я, с любопытствомнаблюдая за Тамариным женихом.

Интересно, как он выдержит это испытание? Не всякий мужчинаспособен есть на тарелке, где только что лежал котенок, и уж совершенно точно,что семьдесят пять из ста мигом бы удрали, увидев нашу “семью”.

Но Семен Андреевич как ни в чем не бывало взял сыночка,устроил на подушке и, походя погладив Касю по голове, принялся абсолютноспокойно накладывать угощение. Так, значит, он любит животных, и это хорошо. Мыиз-за Тамариной аллергии никогда не держали собак и кошек, но я всегданастороженно относилась к людям, считающим четвероногих друзей грязными.Конечно, у братьев меньших случаются глисты, блохи… Но скажите, разве у людейих не бывает? И потом, вы видели когда-нибудь собаку, которая напилась быпьяной; кошку, выбрасывающую своих новорожденных детей в мусорный бак; илихомячка, избивающего до смерти хомячиху? Нет? Я тоже. А теперь купите вближайшем ларьке газету “Криминальная хроника”, и сразу поймете, что самое отвратительное,грязное, гадкое животное, способное на мерзкие поступки, – это человек.

– Как же получилось, что Кристина ваша дочь? – не выдержалалюбопытная Аня.

Семен Андреевич обвел взглядом детей, сидевших с горящимиглазами, и неожиданно сказал:

– Вот что, ребятки, хотите в “Макдоналдс”?

– Ура! – завопили Петька и Митька.

– И меня возьмут? – спросил Тема.

– Обязательно, – пообещал Семен Андреевич. Потом вытащил изкармана телефон и велел:

– Петя, поднимись.

Через пару минут раздался стук, и в квартиру вошел мужчиналет сорока.

– Чего стучишь? – удивился отец Кристины.

– Так там звонка нет, – ответил пришедший.

– Хорошо, бери всех детей и свези в “Макдоналдс”. По полнойпрограмме, все, что захотят: чизбургеры, гамбургеры, биг-маки, картошка, вода,мороженое… Игрушки вроде там продают, шарики воздушные…

– Понял, – кивнул Петя, – пошли, ребята. Кто со мной?

Петька, Митька, Вика, Даша и Тема с визгом бросились за ним.

– Я не хочу ехать, – протянула Вера, – голова что-то болит.

– Иди ляг в спальне, – предложила Тамара, – сейчас аспиринразведу.

Минут через десять мы остались в узкой компании – Тамара,Кристина, Аня с Машкой и я.

– То, что сейчас расскажу, – вздохнул Семен Андреевич, –должно остаться между нами. Мне бы никогда не пришло в голову посвящать вас вэту тайну, но видите, как вышло. Я – Зотов Анатолий Иванович, отец Кристины…

– Но как же так? – спросила не слишком сообразительная Аня.– Только ведь представились – Семен Андреевич…

– Сейчас поясню, – спокойно ответил мужчина, – слушайте… УАнатолия Ивановича Зотова был настоящий талант. Любой бизнес, за который бралсямужик, моментально становился суперуспешным. Смешно.сказать, но начал он слотка, где лежали вперемешку дешевые конфеты и жвачки. Через полгода приобрелларек, спустя шесть месяцев – магазин. Дальше – больше, бизнес понесся в гору,набирая обороты. Но Зотов был не только удачлив, но и умен.

Поглядев вокруг, он мигом сменил “тему”. На заре дикогороссийского капитализма, когда перестройка еще не успела превратиться вперестрелку, в год, когда Егор Гайдар впустил в бывшую страну строящегосякоммунизма невиданное море товаров, почти все жители СССР кинулись торговатьпродуктами. Советскому человеку, часами простаивавшему в очереди за кусочкоммасла, казалось, что еда – самый лучший и выгодный бизнес. Кушать хочетсявсегда и всем. Магазинчики, палатки, ларьки полезли как грибы после дождя.Началась жестокая конкуренция, слабые разорялись… Закон рынка суров. Не смогвыжить – умирай.

Но Зотов уже торговал тканями, занял нишу и монополизировалрынок. По меркам Екатеринбурга, он был невероятно богат. С Анатолием Ивановичемсчитались все – и местный мафиозо, некто Пузыревич по кличке Пузырь, игородская администрация.

Наверное, если бы Зотов полез в водочный бизнес, нефть, газили попытался заниматься металлургией, он бы давно был покойником. Но ткани неинтересовали никого. Связываться с грошовым ситцем, сатином – а дорогие бархатыи шифоны в Екатеринбурге не продавались, – не хотел никто. Братки презрительноморщились: фу, бабское дело какое-то, тряпки. А мелких торговцев, пытавшихсяработать с мануфактурой, Анатолий просто разорил – снизил цену на свой товар доминимума, и торговцы выбыли из игры.

Жить бы ему да радоваться. Тем более что Зотов имел юриста,подсказавшего, как уйти от налогов. Богатый особняк, настоящий замок, былоформлен на жену Лиду, а компаньоном по бизнесу Анатолий сделал брата супругиВадима Костылева. Парню он доверял безоговорочно: свой человек воровать нестанет.