– Вы невнимательны! Как потом книгуписать будете? Я уже говорила про Нечипоренко Олимпиаду Георгиевну, проводницупоезда Москва – Ленинград. Мы с ней долго беседовали.

– Она жива? – запоздало поразиласья.

– Почему нет? – удивилась, в своюочередь, Ася. – Ей еще семидесяти не исполнилось. В шестидесятых, совсеммолодой, она на железную дорогу устроилась, потом, когда Феликс Бирк в Бологомначал умирать, испугалась и уволилась. Она Человека-Смерть тогда в третий разувидела и перетрусила. Вдруг таинственный убийца скумекает, что проводница ввагоне ему одна и та же попадается? Ну и поменяла работу, а вот имя последнегопострадавшего в памяти сохранила навсегда – Феликс Бирк – и во время моейбеседы с ней сообщила его мне. А я помнила, что некогда в институте быласупружеская чета преподавателей с той же редкой фамилией. Прошло уже немалолет, и я не побоялась прийти в учебное заведение под предлогом того, что мненеобходима справка об обучении в аспирантуре, подольстилась к начальнице архиваи узнала: Жанна Бирк давно уволилась и уехала на постоянное жительство вПалашовку. Побывала в деревне и нашла Муру, а разговорить пожилую дамуоказалось не трудно.

– Так вот о какой Настеньке упоминалавдова Феликса, – сообразила я. – Ой, я поняла! Тетрадь Павла Ляма!Безнадежно влюбленный в Жанну мужчина пытался найти убийцу Феликса и, похоже,преуспел.

Ася, забыв о накрашенных ресницах, потерлаглаза кулаками и продолжила:

– Колосков, конечно, сволочь, мерзавец,убийца, да только жене он казался лучшим из людей, этого у нее не отнять. Ядаже ощутила к Антонине уважение. Быть в курсе подлых поступков избранника и невыбросить его из своего сердца… Лично мне не удалось испытать столь сильное,всепоглощающее чувство.

– Мне тоже, – призналась я. –Моя любовь к спутнику жизни тихо угасла. Сначала меня начало раздражать егоповедение, потом пожар в крови превратился в тление, но, наверное, мы быпрожили еще долго вместе, да только муж совершил поступок, после которого япотеряла к нему уважение. Все. Теперь осталось пепелище без малейших намеков натепло.

– А вот Акула оправдывала Матвея вовсем, – вздохнула Ася. – Прямо вижу, как он возвращается домой,снимает плащ, шляпу, отклеивает усы, бороду, садится обедать и говорит жене:«Сегодня я убил Феликса Бирка». А супруга подает ему сметанку к борщику ивосклицает: «Правильно, дорогой, значит, он заслужил смерть».

– Сомневаюсь, что такой диалогвозможен, – покачала я головой.

Рогова тряхнула волосами.

– Кто знает? А вот вдова Бирк из другойстаи. В процессе наших с ней разговоров у меня сложилось странное мнение оженщине. С одной стороны, Муре жаль мужа, с другой – она очень бояласьочутиться за решеткой как жена основателя подпольной антисоветской организации«Путь к свободе». Ее устраивала забота со стороны Павла. Не верю, что Мура непонимала, как Лям к ней относится. Просто очень удобно, совершенно не тратясьдушевно и физически, получать дивиденды. Мура свистнет – Павел бежит исполнятьее прихоти, но она ему ничем не обязана – не жена, не любовница. Гениальнаяпозиция! Очень хитрая баба – с виду сладкий пряник, внутри железный каркас,укусишь такой – челюсть сломаешь.

– Но Мура могла развестись смужем! – я решила защитить Бирк, – а она уехала с ним в Палашовку.Да, боялась, но ведь не бросила супруга!

Ася покосилась на меня.

– Не знаю. Может, вы и правы. Но только,когда она ляпнула про тетрадь, я мигом попросила: «Дайте почитать». А мадам вответ: «Ой, ой, ее взяла корреспондентка с телевидения! Обо мне недавно делалипередачу». Глаза у бабки забегали, руки задергались. Кстати, на мое заявление овиновности Колоскова в смерти Феликса она отреагировала не так остро, как яожидала. Нет, она заахала, заохала, схватила валокордин, но… «не верю!» – так,кажется, говорил фальшивящему актеру великий Станиславский. Бабуська, чтобыпродемонстрировать свои светлые чувства к мужу, начала показывать фотографии,потом попыталась увести разговор в сторону, стала болтать о коллекции родителейФеликса и тут ткнула мне под нос снимок, на котором изображена птичка.

– А мне Мура сказала, что ей показалифото птички! – воскликнула я. – Подробностей вдова сообщить неуспела, в дом ввалилась ее пьяная внучка, стало не до разговоров. Я планировалапоехать к Бирк сегодня утром, но случилась целая цепь событий, вследствиекоторых я очутилась тут. Хорошо помню, как Мура воскликнула: «Мне показали фотоптички».

– А вот и нет, – возразилаАся. – Наоборот совсем. Бирк продемонстрировала снимки, а я узнала на нихфигурку, лежавшую в тайнике. Мура врала тебе. Она вообще ловко жонглирует фактами,что лишний раз подтверждает мое мнение о ней.

– Так вот откуда Бирк узнала про тайник!

– Я ей рассказала, естественно, –усмехнулась Рогова, – увидела снимок и не удержалась. И снова страннаяреакция: Мура попыталась изобразить изумление. Получилось плохо. Знаете, ккакому выводу я пришла?

– Слушаю.

– Она прочитала тетрадь Ляма, а в ней,наверное, содержалась такая страшная информация, что Мура перепугалась, сожглазаписки и затаилась. Сейчас, когда прошло много лет, бабуле захотелось немногославы. Ведь уже можно рассказать об организации «Путь к свободе»!Коммунистический режим пал окончательно, прошлого не вернуть. Вот Мура слегка ираскрыла рот, согласилась на съемки. Потом со мной потолковала, я жепредставилась ей журналисткой, с вами пооткровенничала. Вы же навернякасказали, что собираетесь написать книгу, и идея ей понравилась. Но как толькоречь заходит о смерти Феликса, вдова начинает округлять глаза и странно себяведет, делает намеки и тут же восклицает: «Я ничего не знаю!»

– Мне она сообщила, что птичка у Жози.

– Ну да, узнала от «журналистки» и неутерпела, – кивнула Ася, – только мне кажется: вдова давно в курсе,кто убил Феликса, но до последнего времени испытывала страх. Вот почему ее непотрясло известие о том, что Колосков – убийца.

– Выходит, дело обстояло так: Матвей убилФеликса из жадности, узнав о желании Бирка продать фигурку птички. Убил бывшегодруга, взял драгоценность и испарился, – прошептала я.

– Ну да, – кивнула Ася, – он жеубийца.

– Но зачем Матвею уничтожать людей?

– Не знаю, – призналасьРогова. – Может, он маньяк? Правда, в случае с Бирком у него был мотив: онжелал завладеть дорогой статуэткой.

– Зачем? – упорно повторила я.

– Наверное, имел финансовыепроблемы, – предположила Рогова. – Долги, или растратил служебные средства.