— Уважаемый господин Гранд, девочка совершенноздорова и она большая! — сказала акушерка и надменно улыбнулась.

Горм осторожно сунул указательный палец междукрохотными пальчиками и почувствовал тепло тонкой кожицы и царапаньемалюсеньких совершенных ноготков.

Он вспомнил один случай из своего детства. ВИндрефьорде. Он залез на дерево и вынул из гнезда птенчика. И долго сидел наветке, держа его в руках. Птенчик был теплый и чудной. Осматривая тонкую кожу,пронизанную жилками и покрытую порами, Горм понял, что никогда в жизни не виделтакого беспомощного существа. Он осторожно положил птенчика обратно в гнездо.Но вечером мертвый птенчик почему-то лежал под деревом. Все лето Горм считал,что это его вина. Птенчик умер, потому что он брал его в руки.

Теперь все было серьезно. На нем лежалаответственность за этого ребенка, с ним ничего не должно было случиться.

Девочка открыла темные глазки. Казалось, онасмотрела на него из темноты матки, словно еще не попала в этот мир.

Я первый человек, которого она видит, подумалон, забыв о том, что пишут в книгах о зрении новорожденных.

— В кого у нее такие темные глаза? — робко спросилон и положил девочку Турид на грудь.

— У всех новорожденных такие глаза. Современем они изменятся, — сказала акушерка.

— Добро пожаловать, Сири! — сказала Турид итихо засмеялась.

Горм посмотрел в широко открытые зрачкиребенка и тоже засмеялся.

И тут в его сознании всплыла другая картина.Это длилось одно мгновение. Он видел глаза Руфи.

* * *

После рождения Сири мать совершенноизменилась. Горм больше не слышал, чтобы она жаловалась на боли или плохоесамочувствие. Все вращалось вокруг ребенка. О сыне Марианны она даже невспоминала.

Пока Турид была свободна от работы в школе,мать начала длительный и непростой процесс — она хотела сделать из Туриднастоящую даму. Хотела изменить ее манеру одеваться, привычку говорить надиалекте и прическу.

Она не критиковала Турид, но вносилаобстоятельные предложения. Когда Турид пожаловалась Горму, он посоветовал ейсамой определять границы в общении с его матерью.

Сири было почти два года, когда Турид началавстречаться со старыми подругами, как она их называла.

Однажды Горм, вернувшись из поездки, не засталее дома. Мать встретила его словами, что его жена пошла в ресторан и танцуеттам с другими мужчинами. Танцует, прижавшись к своим партнерам, в самых дорогихплатьях от «Гранде & К°». Это ей рассказала подруга по книжному клубу.

Горм отмахнулся от этих глупых сплетен.

— А почему тогда ее постоянно нет дома?

— Меня тоже постоянно нет дома.

— Но ты же работаешь!

— Турид тоже уже начала работать, — отрезалон.

— Насколько мне известно, по вечерам она неработает. Но это верно, у маленькой Сири днем нет родителей. У нее есть толькоя!

— Первый раз слышу, чтобы ты на этожаловалась. Раньше тебе это нравилось. И ты сама предложила, чтобы мы жили водном доме.

Мать разрыдалась, и кончилось тем, что онпопросил у нее прощения. Но он решил не рассказывать Турид об этом эпизоде.

В субботу после коньяка со стариками Гормзаписал в своем блокноте:

«Его мать была женщиной, которой следовалоискупить неисчислимое множество грехов и которая не имела способности,необходимой, чтобы искупить их. Вместо этого она перелагала свои грехи надругих. Он поймал себя на мысли, что может стать похожим на нее. и ему сталонеприятно. Однако нельзя отрицать, он несколько дней злился на нее за то, чтоего жена танцует с другими мужчинами».

Горм первый раз употребил слово «мать» вжелтом блокноте.

К нему Турид относилась по-прежнему. Но сталареже посещать контору, где она уже давно очаровала всех служащих. Когда Гормпытался искать ее близости, она часто бывала усталой или спешила проверить сочинения,пока Сири спит.

Однажды субботним вечером в сентябре, когдамать, как обычно, уехала в санаторий, Горм, вернувшись из конторы домой, засталу Сири незнакомую няню.

— А где хозяйка? — смущенно спросил он. Длянего это была новость.

— Не знаю. Но она оставила мне номер телефона.

Он узнал номер и попросил няню немногозадержаться. И пошёл в ресторан, где Турид собиралась встретиться с подругами,только затем, чтобы убедиться, что Турид танцует в объятиях высокого брюнета.Хорошо хоть, что это не Турстейн, подумал он и ушел.

Он вернулся домой и отпустил няню. Потомпрошел к спящей Сири. Она вспотела, и светлые волосики прилипли ко лбу. Онприподнял перинку и убрал волосы со лба.

На мгновение она проснулась, пробормотала«папа» и снова заснула. Он посидел возле нее при затененном свете лампы сэльфами, которая принадлежала Эдель. Почему никто её не выбросил? Ведь абажурдавно прогорел.

Его удивила ревность, вспыхнувшая в нем привиде Турид и чужого мужчины. Ему не хватало блокнота, который лежал в конторе,ему хотелось сделать признание: «Ревность инфантильна, темна и необходима. Вхудшем случае она превращает человека в калеку, в лучшем — очищает».

Он не совсем понимал, как именно ревностьподействовала на него самого. Часы шли, Турид не возвращалась, но, как нистранно, он все-таки заснул.

С Сири на руках он стоял на лестнице, ведущейв холл, когда Турид своим ключом открыла входную дверь. Была половина восьмогоутра.

Выглядела Турид великолепно. Красивая. Онастаралась не встречаться с ним глазами.

— Тебе идет роль папы, — пошутила она,сбрасывая с себя пальто.

Он не ответил и вернулся наверх.

Когда она вошла в детскую, он сидел накорточках перед Сири, которая засунула пальчики в глазницы куклы. На одной рукеу куклы были видны следы крохотных зубов.

— Прости, пожалуйста. Я слишком много выпила.И заснула у подруги.

— И хорошо тебе с ним спалось?

Он хотел увидеть ее глаза, но она отвернуласьи бросила на пол сумочку. Потом прошла по коридору в ванную, сбрасывая на ходутуфли. Она немного косолапила, казалось ему таким трогательным. Раньше.

* * *

Однажды на имя Турид пришло письмо вкоричневом конверте со штемпелем Трондхейма. Она получила место учительницы,хотя Горм даже не знал, что она претендовала на это место.

Когда Турид показала ему письмо, они несказали другу ни одного недоброго слова. Правда, он спросил у неё, необходимоли ей уезжать так далеко. «Да!» — сказала она, и он согласно кивнул. Конечно,раз она так считает.