Он замолчал, поморщился, не в силах выдавить грубоеобыденное слово, а грубый Мрак бухнул как в пустую бочку:

— Как всадить пулю в лоб.

Хамид вскинул глаза, а чернобородый даже отшатнулся.

— Пулю в лоб? — переспросил Хамид.

— Можно в висок, — ответил Мрак небрежно. —Мы не мелочные.

Чернобородый засопел, деликатно отрезал еще пласт жареногомяса с аккуратно торчащей косточкой, с поклоном протянул Олегу, затем точнотакой же — Мраку. Юлии и Елене взглядом разбойничьих глаз показал, чтовосточные церемонии уже все благополучно соблюдены, теперь могут чувствоватьсебя как в своей Франкии.

— Кто он? — поинтересовался Хамид.

— ЛПР, — ответил Олег. — Лицо, принимающеерешения.

— На уровне вторжения в наши земли?

— На более высоком уровне, — ответил Олег. —К сожалению. Ладно, спасибо за хлеб, соль и барашка. Нам пора ехать.

За ним поднялись Мрак и обе женщины. Хамид и чернобородыйтоже встали, сложили руки. Хамид поклонился:

— Счастливой дороги, друзья. Надеюсь, мы еще услышим овас.

Олег поклонился молча, а Мрак буркнул:

— Если будет темно, то еще и увидите.

Машина была накрыта маскировочным тентом. Двое бедуинов, таких называла про себя Юлия, сидели прямо в желтой пыли. Издали они казалисьвыгорающими пятнами зелени, что уже перестала быть зеленью, а сухие темные рукивыглядели как ветви саксаула… каким этот загадочный саксаул представлялся Юлии.

Оба поднялись, черные глаза без всякого выражения смотрелина франков. Спины их были прямые, а ладони привычно лежали на стволахавтоматов. Хамид кивнул, брезент сдернули, Мрак подал руку женщинам, а сам лихопрыгнул через борт.

Олег завел мотор, вскинул руку в приветствии. Черные глазаХамида были непроницаемы, но на лбу проступили мелкие капельки пота.

— Варлах Ибн-Нисса, — сказал Мрак.

Из-под колес вылетели мелкие камешки. Последнее, что виделОлег в зеркальце заднего обзора, было изумление на лице Хамида.

Они отъехали не меньше мили, прежде чем Мрак насмешливобуркнул:

— Ну, насмотрелся?.. Со стороны перевала прет как танкна стаю гусей европейская культура. Ну, как и в прошлый раз, когда на плащахнашивали красные кресты… Только на этот раз уже не европейцы учатся у этихмыться, а их самих пора учить всему на свете. А ты хочешь сохранить эту…ха-ха!.. культуру? Ведь ты и это называешь культурой?

Олег оглянулся, словно мог увидеть бедные лачуги, сгорбился.

— Мрак… Ты прав, конечно. Ты прав во всем. Ты прав, какправы все люди. Нормальные хорошие люди. Конечно же, Нью-Йорк красивее и богачеэтих шалашей, а нью-йоркские маклеры лучше носят галстуки, чем эти мужчины —штаны. Может быть, мир даже будет красивее, если всю планету небоскребами… Незнаю, мне медведь наступил не только на ухо, я в красотах не очень-то… Дажесовсем не очень! Я знаю только… если хочешь

— чувствую, хотя я ненавижу чувства и не доверяю им,но, в самом деле, чувствую спинным мозгом, всеми нервами, фибрами, чем там еще…что это опасно! Смертельно опасно для рода человеческого!

— Исчезновение этих дикарей?

—Да.

— Не понимаю…

— С каких пор ты решил понимать? Раньше ты доверялсердцу. И еще одно, несомненно… Пройди ты эти горы вдоль и поперек, поговори ссамым невежественным пастухом, что ничего в жизни не видел, кроме своих овец:всяк будет с тобой толковать о смысле жизни, о целях Творца, о праведности инеправедности, о загадках мироздания, о путях великих подвижников и суфиев,доискиваться смысла в сложных строках Корана… о многом будет говорить испрашивать за неторопливой беседой у костра, но никогда о бабах, пьянках,долларах или проклятом начальнике отдела, который трахает твою жену, но тебеповышения не дает!

Неожиданно прозвучал слабый детский голосок Елены:

— Я как-то ездила к дедушке в Сибирь… Меня от поездавезли сперва на попутных, потом на подводе, затем детвора провела к домикудедушки. И за все это время не встретила ни одного трезвого!.. А здесь — ниодного пьяного.

— Ну и что? — спросила Юлия сердито. — У нихпросто вера такая! Нельзя пить

— вот и все.

— Вера не с неба падает, — заметил Олег. —Думаешь, в Сибири удалось бы навязать веру… да самую что ни есть православную,но чтобы пьянство поставить вне закона Божьего?

Юлия оглянулась:

— Но они ж дикари!

— Хамид отправлял e-mail при нас, — заметилаЕлена. — У него ноутбук такой красивенький…

— Убил кого-нибудь, — отрезала Юлия, — вот иотнял.

— Билл Гейтс тоже не сам компы собирает, — заметилОлег.

Некоторое время ехали в сердитом молчании. Быстрая езда всене могла выдуть воздух, пропитанный напряжением, наконец раздался неторопливыйголос:

— А это что у нас на хвосте?

Мрак спрашивал без всякой тревоги, а Юлия посмотрев взеркальце заднего вида, ничего не увидела, оглянулась. Мрак сидел, откинувшись,огромный и спокойный. Елена прижалась, как стебелек к дереву, голову положилана плечо и мирно посапывала. Обе ее ладошки покоились в его огромной ладони.

— Вряд ли за нами, — отозвался Олег. — Простоэто их сектор внимания…

— Если захотят остановить?

— Хотеть не вредно.

— Будешь ускользать?

Олег удивился:

— Чтобы они вызвали подкрепление?

Мрак хмыкнул:

— Тогда лучше приготовиться.

Он начал осторожно высвобождаться из рук Елены. Девушка и восне продолжала цепляться за него, бурчала, не просыпаясь, а Юлия наконецвскинула глаза, испуганно вскрикнула.

На фоне пронзительно синего неба в их сторону быстро нессяогромный вертолет. Очертания его были хищные, угловатые, агрессивные, а впроеме на месте дверей Юлия рассмотрела ствол пулемета на турели и головучеловека в зеленом шлеме. По стеклу пилотской кабины бегали блики от солнца,там тоже виднелся человек в таком же шлеме, пятнистой униформе.

Вертолет зашел вперед, Юлия в ужасе увидела, как впередиперед автомобилем пробежала струйка песчаных фонтанчиков. Пулеметчик пересталстрелять, сделал красноречивый взмах рукой, словно разворачивал их и вышвыривалза сотни миль от этих мест.

Юлия вскрикнула:

— Он стреляет по нам?

— Нет, — успокоил Олег. — Простопредупреждает.

Он вел машину на той же скорости. Мрак наклонился, посопел,а когда выпрямился, в руках были части странной винтовки, тяжелой и толстой.Елена завалилась на другую сторону, даже похрапывала, на бледных щеках расцвелрумянец, а на губах заиграла двусмысленная улыбка.