Мрак быстрыми движениями собирал винтовку.

— Как с машиной?

— Пуленепробиваемые стекла, — успокоилОлег. — А корпус не просадить даже стингером. Спинки сидений, днище идверцы усилены добавочной броней, так что даже мины… какие мины!.. даже фугаслишь опрокинет, но не пробьет…

— Опрокинет?

— Ничего страшного, — успокоил онбезмятежно. — Перевернемся, снова на ноги… на шины. Даже пальчик неприщемишь.

— А шины?

— Шины тоже в порядке, — сказал Олегнетерпеливо. — Ты хочешь, чтобы он успел сообщить в штаб?

Вертолет зашел на второй круг. Пулеметчик замахал руками,пригнулся за пулеметом. Юлия сжалась в комок, песчаные бурунчики прострочилиземлю уже прямо перед автомобилем и тут же исчезли под капотом.

Мрак наворачивал одну на другую толстые стальные трубы,свинчивал, вид деловой, довольный, словно не верил, что резьба подойдет крезьбе. Остался толстый оптический прицел, похожий на телескоп, но Мрак махнулрукой, буркнул:

— Открой люк в крыше.

В тот же миг раздался громкий звонкий звук, словно стальнойпетух клюнул машину, прислушался к своим ощущениям, тут же начал клевать согромной скоростью. Едва он умолк, Олег быстро нажал кнопку. Мрак с винтовкой вруках высунулся из люка. Вертолет начал заходить на очередной круг.

Юлия видела только туловище Мрака, повернулась, началасмотреть на вертолет. Пулеметчик уже не размахивал руками, пригнулся запулеметом. Теперь они были намного ближе, Юлия рассмотрела как толстое рыло пулемета,так и злое лицо пулеметчика со стиснутыми челюстями.

Внезапно лобовое стекло вертолета разлетелось вдребезги.Юлия успела увидеть, как пилота отбросило на спинку кресла, словно в лицоударили кувалдой. Верхняя половина черепа исчезла, оттуда плеснула кровь.Вертолет тут же накренило, пулеметчик навалился на свое оружие грудью,ухватился…

И тут Юлия услышала второй выстрел. Вертолет понесло поширокой дуге к земле. Олег бросил через плечо:

— Зверь ты… А этого зачем?

— Чтобы калек не плодить, — буркнул Мрак. —Он все равно бы не выжил… Разве что помучился бы дольше.

Вертолет упал в сотне шагов, донесся треск раздираемогометалла, потом вырвался огненный шар, повалил черный дым. Мрак опустился иуспел закрыть люк, прежде чем ударная волна сильно качнула машину, Олег едваудержал руль, а волна дыма пошла во все стороны.

— Да, не выжил бы, — согласился Олег.

— Я всегда давал им легкую смерть, — ответил Мракнеприязненно. — Это ты мог бросить на пожирание гиенам…

— Зато они еще жили, — ответил Олег философски.

— Зачем?

— Чтоб успели покаяться…

— Ты стал религиозным?

— Нет, но странное ощущение… что это чем-то помогаетвсему человечеству…

Мрак фыркнул, от злости даже не стал разбирать винтовку,просто бросил под ноги. Машину качнуло снова, Елена всхрапнула тонко и жалобно.Не просыпаясь, пошарила ладонью по сиденью рядом. Мрак протянул руку, онавцепилась в нее, лицо стало счастливым, тут же положила голову ему на грудь ипродолжала спать дальше.

Солнце передвинулось на западную половину неба, теперьрезкие тени падали слева наискось на дорогу, а само солнце, все еще оранжевоенастолько, что почти белое, выжимало слезы из глаз.

Дорога все поднималась ровно вверх, к перевалу, справа пошлонастолько страшное ущелье, что женщины старались не поворачивать головы в тусторону. Камень был красный, как кровь, а ущелье удивительно прямое, похожее наслед от меча Фархада, которым тот прорубил горы.

Воздух здесь стал пронзительно чистым, а далекие вершиныказались совсем близко. Юлия не могла оторвать зачарованных глаз: от палящегосолнца у нее уже облезает кожа на голых плечах, а там грозно блистают нетающиеснега!

Потом был перевал, Олег с облегчением вздохнул, машинаринулась по наклонной дороге как снаряд. Лишь через час бешеной гонки он снизилскорость: впереди показались ровные квадратики домиков. Женщины глазели во всеглаза, такой архитектуры еще не видели, а Мрак заворчал, зло посмотрел наОлега.

Вскоре и женщины рассмотрели, что по обе стороны дорогимужчины, женщины и даже дети копали укрытия, окопы. Мрак ворчал сильнее,челюсти сжаты, на Олега смотрит укоризненно. Мол, у всего этого люда нет шансовуцелеть. Альянсники не пойдут ни пешком, ни даже на танках, пока здесь ссамолетов все не будет перепахано на десять метров в глубину с такойтщательностью, что не выживет даже крохотная мышь. А если им покажется, чтоздесь может быть хоть одна зенитка, то сперва одними крылатыми ракетами изроютздесь все на глубину двадцати метров…

— Олег, — сказал он, наконец, — а может… этокак-то отменить бы? За что им сражаться? За свою дикость?

— За свои души, — ответил Олег. — Непонимаешь?.. Таргитай бы понял. Человек — это не его счет в банке… Вернее,человек не состоит всего лишь из счета в банке, квартиры и ванны с подогревом,автомобиля с кондиционерами… Это еще и душа. А тот, кто этого не понимает, тотсвою душу уже потерял. Мрак прорычал злобно:

— Но разве это война? Война — когда оба противникарискуют жизнью.

— Альянсники это войной не называют, — ответилОлег невесело. — Война ведь… это нехорошо.

— А как?

— Умиротворением… миротворческими миссиями… дажепомощью.

— Помощью?

— Да. Всегда можно найти ублюдка, что попросит помощипротив своего же народа. Профессиональные психологи, демагоги, политики ипрочие… специалисты уже создали нужную дымовую завесу. Треть человечества ужеверит, что альянсники здесь проводят чуть ли не спасательную операцию!

Миновав село, он увеличил скорость, но еще через четвертьчаса вынужденно сбросил. Дальше дороги были забиты беженцами. Навстречудвигались на старых бронетранспортерах и боевых машинах пехоты угрюмыеисхудавшие люди. Мрак рычал и ругался, видя их автоматы и винтовки. У них нетшансов выдержать первую же ковровую бомбежку, когда мощным ударом с воздухасметаются целые города. Они погибнут все до единого, а следующая волнаштурмовых бомбардировщиков накроет колонны беженцев, холодно и расчетливоубивая будущих мстителей. Средства масс-медиа, которые по всему миру в рукахальянса, преподнесут это как разгром вооруженных до зубов озверелых бандитов,что угрожают мировой цивилизации…

Женщины затихли, их щебечущие голоса оборвались, словносеребристые нити под ударом десантного ножа.

— Мир стремительно катится к тоталитаризму, —сказал Олег горько, — как раз этого я и страшусь. И против чего дерусь.

— Тогда ты взялся за безнадежное дело, — сказалМрак. — Абсолютно! Есть вещи настолько неизбежные, что любой козе понятно.Даже деревенской! Какой бы ни сверхдемократичный режим, какие бы ни политики скрылышками… но при этих быстро растущих системах наблюдения, подслушивания,мониторинга общественного мнения самый что ни есть демократ становитсядиктатором! Можно ведь не кулаком по столу, это устарело, а сотней статей порадио и телевидению заставить всех встать в позу римлянина, завязывающего сандалии…Причем все встанут одновременно, уверенные, что эту гордую позу принялидобровольно, по велению внутреннего долга! Первой встанет так называемаямыслящая интеллигенция.