Бегом добежал бы быстрее, но царев брат пешком не ходит –задержат караульные и пока будут разбираться, зря время уйдет.

А так кучер гаркнул:

– Его милость князь Солянский! – и стрельцы только бердышамиотсалютовали.

Сразу за воротами Ластик из возка выскочил – дворами изакоулками до царского терема было ближе.

Несся со всех ног, заворотив полы кафтана. В дальнем концекрепости небо багровело сполохами огня, оттуда доносились крики множествалюдей, но здесь, в западной части Кремля, пока было тихо.

Перепрыгнув через изгородь, Ластик оказался на площади передгосударевым теремом – и чуть не столкнулся с простоволосым расхристаннымбородачом, выбежавшим из-за угла.

Это был Федор Басманов, чье подворье располагалось пососедству. Рубаха у воеводы висела клочьями, на лице багровел свежий рубец, сзажатой в руке сабли стекала черная кровь.

– Измена! – хрипло крикнул он. – Царя спасать надо! Ко мнена двор Голицын Степка со товарищи пожаловал, денег сулил! Еле вырвался, троихна месте положил!

У парадного крыльца было пусто – ни одного караульного.

– Где стрельцы?! – страшным голосом взревел Басманов.

– Побежали пожар тушить, – объяснил Ластик, взбегая поступенькам. – Скорей!

На первом каменном этаже дворца стражи тоже не было. Навтором, где полагалось стоять немцам, повсюду валялись храпящие солдаты.Несколько человек (должно быть, те самые кальвинисты, что не пьют вина)метались между спящими товарищами, не понимая, что происходит.

– Это Бона, поручик, их сонным зельем опоил! Неважно, после!Надо царя с царицей уводить!

Ластик кинулся по лестнице на третий этаж. Навстречу спускалсяДмитрий – полуодетый, раздраженный.

– Басманов? Что за ерунда! Слуги прибежали, кричат «Горим!»,а потом все попрятались куда-то. Неужто нельзя пожар без царя потушить?Эраська? А ты-то чего здесь?

Перебивая друг друга, воевода и Ластик стали втолковыватьему про заговор.

Царь смотрел не на них, а на своих поверженныхтелохранителей, на его ясном лбу пролегла резкая складка.

– Юрка, то есть великий государь! Буди Марину, бежать нужно!– схватил его за руку Ластик. – Уйдем через Боровицкие! К москвичам надо, онитебя не выдадут!

Стекла задрожали от топота сотен ног, снаружи стало светло,как днем.

Царь подбежал к окну, тихо сказал:

– Поздно…

По площади, обтекая дворец с двух сторон, бежала толпавооруженных людей. Кровавые блики от факелов вспыхивали на шлемах и доспехах.

– Солдаты, кто может держать оружие – ко мне! – громовымголосом приказал Дмитрий.

К нему по лестнице взбежали четырнадцать человек – все, ктоостался.

– Пищали заряжай!

Солдаты быстро разобрали с оружейной полки мушкеты, запалилифитили.

– Тут он, вор! Неметчина, выдавай самозванца! – донеслосьснизу.

Загрохотали сапоги, и снизу на второй этаж выплеснуласьощетиненная копьями и саблями орда.

– Назад, изменники! – крикнул царь, но его голос утонул вхищном реве.

Тогда Дмитрий дернул книзу рычаг, управлявший решеткой – иперед носом у мятежников упал заслон из железных прутьев. Второй точно такойже, перекрывавший доступ на царицыну половину дворца, на ночь и без того всегдаопускался.

– Пли! – скомандовал царь.

Грянул залп, и трое бунтовщиков замертво покатились поступенькам. Взвыли раненые. Волна атакующих, разбившись о решетку, отхлынуланазад.

Царские телохранители молча, споро перезаряжали мушкеты.

Юрка подобрал с пола алебарду, погрозил толпе:

– Что, съели? Я вам не Годунов!

В ответ тоже ударили выстрелы. От стен полетели кускиизвестки, щепа. Один из немцев охнул, сполз на пол. Защитники попятились вглубьгалереи.

– Не вешай носа, – сказал Дмитрий, взъерошив Ластику волосы.– Продержимся сколько-нисколько, а там шляхтичи Вишневецкого подойдут!

Где-то отчаянно завизжала женщина, и сразу запричитало,заохало множество голосов.

– Фрейлины проснулись, – нервно оглянулся царь. – Решеткатам крепкая, а всё же… Вот что, товарищи, я буду держать оборону здесь, а выберите семерых солдат и бегите на ту сторону. Федор, Эраська, сберегите мнеМарину!

– Не сумневайся, государь, – пророкотал Басманов. – Животположу, а царицу в обиду не дам. Эй, немчура! Вот ты, ты, ты и вы четверо,давай за мной!

– Шагу от нее не отойду, – пообещал Ластик и побежалдогонять воеводу.

– «Мы шли сквозь гроход канонады, мы смерти смотрели влицо!» – донесся сзади голос государя всея Руси.

На царицыной половине было куда хуже. Там стоял истеричныйвизг, раздетые дамы заламывали руки, взывали к Матке Бозке, а то и простометались по комнатам, ошалев от страха.

Хладнокровие сохраняла одна государыня.

Марина была бледна и тоже в одной ночной рубашке,распущенные волосы свисали до пояса, но голос не дрожал, взгляд пылалрешимостью, а в руке она сжимала заряженный пистоль. Юрка мог гордиться такойженой.

– Что, заговор? – отрывисто спросила она.

Басманов с солдатами заняли оборону у решетки, а Ластиккоротко объяснил Марине, что происходит.

– Значит, вся надежда на подмогу Вишневецкого? – спросилаона, и свет в ее глазах потух. – Я знаю князя Адама. Он осторожен и не захочетподвергаться опасности.

– Ну, значит, народ прибежит царя спасать, – бодро сказалЛастик. – Ничего, решетки прочные, продержимся.

Марина стояла у окна, смотрела на языки огня, полыхавшие надгородом уже в нескольких местах. Со всех сторон доносились вопли, выстрелы,грохот. Заполошно били колокола во множестве церквей. Похоже, бой шел не тольков Кремле, но по всей Москве.

– Поляков режут. – Царица зябко поежилась. Прислужницаподала шерстяной платок, но Марина повела плечами, и шаль соскользнула на пол.– Рассветет – только хуже станет. Подкатят пушки, разнесут дворец по бревнам…Так всему голова Шуйский? Он – хитрый лис, наверняка всё предусмотрел.