– Так называл их Ходж. Все очень просто, Митч. Тебясоблазняют деньгами. Изнуряют работой, которая кажется совершенно законной и,возможно, таковой в основном и является. И на протяжении нескольких лет тыисподволь втягиваешься в тайные операции. Тебя прибрали к рукам, не оставив ищелочки для выхода. Даже тебя, Митч. Ты приступил к работе в июле, восемьмесяцев назад, и, наверное, уже имел дело с кое-какими подобными папками. Ты обэтом не знал, у тебя и повода подозревать что-то не было. Они уже началиподбираться к тебе.

– Два миллиона, Тарранс. Два миллиона и брат. Тарранс отпилиз чашки едва теплого кофе и крикнул хромавшей мимо Дот принести ему кусокпирога. Посмотрел на часы, обвел глазами сидевших за столиками водителей –галдящих, с сигаретами во рту, пьющих свой кофе. Поправил очки.

– Итак, что мне сказать мистеру Войлсу?

– Передай ему, что сделка не состоится, если он несогласится вытащить Рэя из тюрьмы. Сделки не будет, Тарранс.

– Возможно, мы что-нибудь придумаем.

– Я уверен, что это в ваших силах.

– Когда ты улетаешь на Кайманы?

– В воскресенье рано утром. А что?

– Просто интересно.

– Мне хотелось бы знать, сколько народу последует туда замной. Или это большой секрет? Уверен, что их будет целое стадо, а нам с женой,честно говоря, нужно пожить и личной жизнью.

– В бунгало фирмы?

– Ну да.

– Забудьте о личной жизни. Скорее всего, оно опутанопроводами больше, чем телефонная станция. А может, и камеры установлены.

– Ты меня успокоил. Пару ночей мы сможем провести в секцииЭбанкса. Если кто-нибудь из ваших будет поблизости, пусть заходят пропуститьстаканчик.

– Очень остроумно. Если мы там и будем, то этому найдетсядругая причина, и ты об этом знать не будешь.

В три приема Тарранс доел свой кусок пирога. Оставил настоле два доллара, и они вдвоем вышли и направились в дальний конец стоянки. Отнепрерывного рева дизельных двигателей вокруг асфальт под ногами дрожал. Онистояли в предрассветной мгле и ждали.

– Я буду разговаривать с Войлсом через несколько часов.Почему бы тебе вместе с женой не совершить в субботу после обеда какую-нибудьвылазку?

– Куда именно?

– К востоку отсюда в тридцати милях есть городок ХоллиСпрингс. Старый, застроенный домиками времен еще до Гражданской войны, оплотконфедератов. Женщинам нравится приезжать туда и рассматривать древниепостройки. Появитесь где-нибудь около четырех дня, и мы сами тебя разыщем. Твойзнакомый, Лэйни, будет править ярко-красным “шевви” с номерами штата Теннесси.Поедешь за ним. Найдем местечко и побеседуем.

– Это вполне безопасно?

– Доверься нам. Если мы увидим или учуем что-то, мы смоемся.Ты покружишь по городу, и если в течение часа не заметишь Лэйни, то съешьсандвич и покатишь домой. Значит, они были слишком близко. Рисковать мы небудем.

– Благодарю. Предусмотрительные вы парни! Подъехал Лэйни в“БМВ”.

– Кругом все чисто. Никого.

– Отлично. Завтра увидимся, Митч. Давай за баранку!

Они попрощались за руку.

– Я уже не торгуюсь, Тарранс, – напомнил ему Митч.

– Зови меня Уэйн. До завтра.

Темные тучи и проливные дожди давно уже согнали с пляжа“Седьмая миля” всех туристов, когда уставшие и промокшие Митч и Эбби прибыли вроскошное бунгало фирмы. Митч подогнал взятый напрокат джип “мицубиси” черезгазон прямо к двери. Коттедж номер два. В первый свой приезд он жил в коттедженомер один. Здания были совершенно одинаковы, отличаясь только окраской иотделкой. Открыв входную дверь, они начали перетаскивать багаж, быстропромокнув насквозь в потоках усилившегося дождя.

Сменив одежду, супруги принялись распаковываться в спальнена втором этаже, длинный балкон которой выходил на пустой мокрый пляж.Осторожно обмениваясь словами, обследовали все комнаты, ванную, кладовую.Холодильник на кухне был пуст, зато бар ломился от напитков. Митч смешал двакоктейля из рома и кока-колы, в честь острова. Они уселись на балконе иподставили босые ноги под стекавшие с крыши струи дождя. Океанские волныбросали на песок клочья пены. В “Румхедсе” было тихо, бар едва виднелся запеленой воды. У стойки сидели двое местных, пили и смотрели на море.

– Вон там находится “Румхедс”, – Митч вытянул в томнаправлении руку со стаканом.

– “Румхедс”?

– Я рассказытал тебе о нем. Это веселенькое местечко, гдетуристы пьют, а местные играют в домино.

– Понятно.

Особого впечатления на Эбби это не произвело. Она зевнула иглубже опустилась в пластиковое кресло, прикрыла глаза.

– Вот это мне нравится, Эбби! Наша первая поездка за рубеж,первый настоящий медовый месяц, а ты засыпаешь через десять минут после того,как мы прибыли.

– Я устала, Митч. Я всю ночь, пока ты спал, паковала вещи.

– Ты набила восемь чемоданов: шесть для себя и два для меня.Уложила 1юю нашу одежцу. Когда тебе было спать!

– Не хочу, чтобы вдруг мне здесь не хватило одежды.

– Не хватило? Сколько бикини ты взяла? Десять? Двенадцать?

– Шесть.

– Здорово! По купальнику на день. Что же ты до сих пор ниодин не надела?

– Что?

– Ты слышала, что я сказал. Поди надень тот голубой, с двумяниточками, что должны прикрывать грудь. Он весит полграмма и стоит шестьдесятдолларов, у тебя в нем все так и колышется, когда ты проходишь мимо. Поди инадень, я хочу его видеть.

– Митч, но ведь идет дождь. Ты притащил меня на этот островв самый сезон дождей. Посмотри на тучи, они такие огромные и черные, и такиенеподвижные. На этой неделе мне не понадобится никакой купальник.

Митч заулыбался, растирая ноги.

– А мне дождь нравится. Надеюсь, что он не перестанет всюнеделю. Будем сидеть здесь, не вылезая из постели, попивая ром и выясняя, ктоиз нас сильнее.

– Ты шокируешь меня! Ты что, действительно хочешь занятьсялюбовью? В этом месяце один раз это уже было.

– Два раза.