Днем Майкл гулял по саду в сопровождении двух пастухов,прикрепленных к усадьбе доктора Таца. Те часто добывали себе пропитание тем,что нанимались на работу к мафии. Майкл думал о том, что, продолжая процветать,мафия способна окончательно разрушить общество. Жители Сицилии бежали теперь вовсе страны мира в поисках хлеба и убежища.

Красота здешней природы поражала Майкла. Он проходил поцитрусовым плантациям, расположенным в горных расселинах, перепрыгивал черездревние оросительные каналы, в которые вода втекала через рты высеченных изкамня змей. Дома, построенные в римском стиле с огромными мраморными воротами икомнатами со сводчатыми потолками, постепенно разрушались и служили в лучшемслучае убежищем для заблудших коз. На горизонте, словно груды обглоданныхкостей, поблескивают холмы. Зеленые сады окаймляют пустынный пейзаж светлымизумрудом. Иногда он доходил до города Корлеоне, восемнадцать тысяч жителейкоторого населяли разбросанные по склону горы хижины, окруженные чернымикаменными склепами. За последний год в городке было шестьдесят убийств, исмерть тенью легла на Корлеоне.

Сопровождая Майкла, телохранители брали с собой люпары.Мафия превратила это охотничье ружье в основное свое оружие. Начальник полиции,посланный в Сицилию по приказу Муссолини, приказал уничтожить все оградывысотой более метра, с тем, чтобы убийцы с люпарой не были в состоянииустраивать засады. Это не помогло, и министр полиции решил проблему массовымиарестами и ссылками на острова.

Союзные войска, освободившие Сицилию, предположили, что всеарестованные фашистским режимом люди — демократы, и многие мафиози былиназначены старостами деревень и переводчиками. Благодаря этому мафиявосстановила свои силы.

В библиотеке доктора Таца были исключительно итальянскиекниги, и Майклу, несмотря на полученные им в колледже уроки итальянского языкаи неплохие знания в разговорной речи, приходилось при чтении прилагать многоусилий. В его речи совершенно исчез акцент и, несмотря на то, что местнымжителем он считаться не мог, его принимали за одного из тех странныхитальянцев, что живут на границе с Германией и Швейцарией.

Искривленная левая половина лица увеличивала его шансы бытьпринятым за коренного жителя Сицилии. Почти полное отсутствие медицинскойпомощи делало подобное уродство очень распространенным в Сицилии — многиемужчины и даже дети ходили со шрамами.

Майкл часто вспоминал Кей, ее улыбку, тело и всегдаиспытывал угрызения совести от того, что не попрощался с ней. К собственномусвоему удивлению, он не раскаивался в совершенном убийстве: Солоццо пыталсяубить его отца, а капитан Мак-Клуски оставил ему подарок на всю жизнь.

Боль в сломанной челюсти становилась день ото дня сильнее, идоктор Таца все настойчивее предлагал Майклу сделать операцию. Таца объяснил,что под глазом находится нерв, который разветвляется на множество мелкихнервов, и именно этот нерв задет у Майкла осколком кости. Несложная операция вбольнице Палермо навсегда избавит его от боли.

Майкл отказался. Когда врач спросил его, почему, Майклулыбнулся и ответил:

— Это сувенир из дому.

Боль и в самом деле не особенно его беспокоила: это былоскорее легким постукиванием по черепу и напоминало работу аппарата,перекачивающего и очищающего воду.

Только после семи месяцев пребывания в деревне Майклпочувствовал настоящую скуку. К тому времени у дона Томасино появилось многоработы, и он стал редко показываться в деревне. У него были неприятности с«новой мафией» из Палермо, молодыми людьми, которые наживались на послевоенномстроительстве. Они старались урезать по возможности власть деревенскихкапо-мафиозо, которых называли старыми зазнайками. Дон Томасино был занятзащитой своих владений. Лишенному его общества Майклу приходилось довольствоватьсярассказами доктора Таца, которые к тому времени стали повторяться.

Однажды утром Майкл решил дойти до гор, расположенных по тусторону Корлеоне. Его, разумеется, сопровождали оба пастуха-телохранителя. Речьшла не только о его защите от врагов семейства Корлеоне — просто опасно былобродить одному по этой местности. Район кишмя кишел грабителями и враждующимигруппировками мафии. Его могли заподозрить и в краже из паглиато.

Паглиато — это покрытые соломой хижины, в которых крестьянепрячут орудия труда и пищу. В Сицилии крестьяне не живут на обрабатываемой имиземле. Это слишком опасно и, кроме того, жить на дорогой пахотной земле —большая роскошь. Крестьянин живет в деревне и на рассвете отправляется к своимсадам. Обнаружив свой паглиато пустым, он чувствует себя оскорбленным. В этотдень он не может работать, и его жена и дети остаются без хлеба. Закон оказалсябеспомощным, и мафия, занявшись этой проблемой, решила ее по-своему. Онапреследовала и убивала грабителей паглиато. При этом часто страдали невиновные.Если Майкл случайно окажется возле только что ограбленной паглиато, его примутза вора.

Итак, в одно солнечное утро Майкл вышел в сопровождении двухпреданных пастухов на прогулку. Один из пастухов был простым и уродливымпарнем, почти идиотом. Он все время молчал, словно мертвый, и лицо его былобесстрастным, как у индейца. У него было типичное для молодого сицилийца худоекрепкое тело, которое к старости обычно полнеет и жиреет. Звали его Кало.

Второй пастух был моложе его, подвижнее и кое-что успелповидать на своем веку. Во время второй мировой войны он служил в итальянскомфлоте и перед тем, как попасть в плен к англичанам, ему успели сделатьтатуировку. Татуировка превратила его в местную знаменитость. Сицилийцы нечасто позволяют татуировать себя — у них для этого нет ни времени, ни желания.Вернувшись в деревню, Фабрицио не особенно хвастал своей татуировкой, хотя онаи отображала дорогую сердцу каждого сицилийца тему: на волосатой груди и животеФабрицио обнимались голые мужчина и женщина.

Фабрицио перебрасывался с Майклом шутками, задавал емувопросы об Америке (от них невозможно было скрыть истинное происхождениеМайкла, но они не знали в точности, кто он, и понимали, что сплетничать на эту темуне стоит) и приносил иногда Майклу свежий сыр, приятно пахнущий парным молоком.

В это утро они шли по пыльным деревенским дорогам, мимоослов, впряженных в разукрашенные веселыми красками повозки. Кругом цвелиапельсиновые деревья, миндаль и маслины, вся земля была покрыта розовымицветами. Майкл думал увидеть здесь голую пустыню, а встретил плодородную землю,покрытую цветами, издающими аромат лимона. Земля была так красива, что онперестал понимать людей, оставляющих ее. Видимо, люди слишком плохо относилисьдруг к другу, раз им приходилось покидать этот рай.

Майкл собирался пройтись пешком до прибрежной деревенькиМазара, а вечером вернуться на автобусе в Корлеоне. Утомившись, он легче уснет.У пастухов были полные котомки с сыром и хлебом; свои люпары они даже непытались спрятать.

Майкла охватило такое же чувство, какое бывало у него вдетстве, когда он выходил в летний день поиграть в бейсбол. Сицилия былапокрыта цветами, а аромат лимонных и апельсиновых цветов был так силен, чтодействовал на невосприимчивое после ранения обоняние Майкла.