– Звучит скучновато…

– Не скажи, ты бы удивилась. Так или иначе, я стараюсь поменьше вовлекаться в эту историю эмоционально.

– Получается?

– Я же профессиональный антрополог, – прошептал он ей на ухо.

От него пахло мылом и солеными крекерами. И чем-то еще, Амина не могла подобрать нужного слова, но ей очень хотелось найти его, хотелось так сильно, что она неожиданно для самой себя выпила залпом почти полбутылки только для того, чтобы немного отстраниться от Джейми.

– Значит, в работе фотокорреспондента – временный перерыв? Ты так запланировала?

– Нет, – нервно ответила Амина.

– Тебя уволили?

– Нет. Вообще-то, – откашлялась она, – я как бы сама уволилась.

– В каком смысле?

Действительно, в каком смысле? Амина посмотрела через плечо Джейми на траву, и впервые в жизни ей вдруг захотелось рассказать, как все было на самом деле. Подобно многим людям, чью жизнь радикально изменила тяжкая потеря, она привыкла придумывать разные версии смерти брата, чтобы не портить приятную беседу. В определенный момент подсознательная логика таких объяснений распространилась и на всю ее остальную жизнь, поэтому Амина крайне редко говорила о тех вещах, которые действительно глубоко на нее повлияли. Ведь это так просто. Раньше ее никогда не мучила совесть из-за выдуманных историй. Но сейчас, сидя рядом с Джейми, она вдруг поняла, что может упустить что-то очень важное, если не попытается сказать ему правду.

– Я не хотела этого… По крайней мере, не думала, что перерыв затянется надолго. Просто я сделала несколько снимков… Это было очень тяжело. Поэтому мне показалось, что надо немного отдохнуть, но чем длиннее пауза, тем сложнее вернуться к такой работе… Понимаешь?

– Но ведь ты все равно снимаешь?

– Да, но… – Амина осеклась, решив не вываливать на Джейми все свои разочарования за один раз. – Да, снимаю.

– И похоже, тебе нравится то, чем ты занимаешься. Мне так показалось на свадьбе.

– Ну, это я так, от нечего делать. Думаю, я была уже хороша, когда мы с тобой столкнулись.

– А я тебя еще в церкви заметил.

– И не подошел?

– Не знал, как ты к этому отнесешься.

В парке не было фонарей, но это стало заметно лишь с наступлением темноты. Теплый желтый свет струился только из окон некоторых домов, да одинокий фонарь то гас, то снова загорался, освещая лицо Джейми и подчеркивая его профиль. Он совсем не похож на сестру, подумала Амина и тут же вспомнила лицо Пейдж, ее скулы, подобные изогнутым ручкам фарфоровых ваз эпохи Мин. Я на свидании с братом девушки, которую любил Акил, сказала себе Амина, а вслух произнесла:

– Поверить не могу, что ты стал профессором!

– Мой отец был профессором.

– Я знаю, но ты же ненавидел преподавателей в школе!

– Ну, ненавидел – это слишком сильно сказано…

– Как насчет мистера Типтона?

– О да, вот этого парня я и правда терпеть не мог!

Они рассмеялись. Как же хорошо просто смеяться! Головную боль сразу как рукой сняло, она растаяла в прохладном ночном воздухе, поднявшись сквозь ветви деревьев до самых звезд – две как раз появились на небосклоне. Амина допила пиво, посмотрела на бутылку и после недолгих размышлений решила лечь на спину. Джейми склонился над пакетом и спросил ее:

– Ты не проголодалась? Хочешь жареной кукурузы?

– Нет, спасибо.

– Ладно, – ответил он, продолжая шуршать пакетом, как будто перебирал все его содержимое.

Амина нервно ерзала на одеяле. Что он там делает? Надо снова сесть! Досчитать до пяти и сесть!

– Я, кажется, тоже не голоден. – Джейми взглянул на нее и лег рядом.

От его плеча шли мягкие теплые волны, они притягивали ее словно магнитом. Амина представила себе, как перекатывается на бок, ложится на него сверху и всем телом ощущает исходящее от него тепло.

– Значит, тебе показалось странным, что я разведен?

– Что?! Нет! Почему ты так решил?

– Мне показалось, что ты слегка шокирована.

– Да нет! Просто я-то замужем не была… Наверное, мне просто это все кажется таким… взрослым.

– Более взрослым, чем сама женитьба?

– Однозначно!

– Думаю, ты права! – рассмеялся Джейми.

– А тяжело разводиться? – вдруг спросила Амина и тут же прикусила губу, пожалев о сказанном.

– Не знаю, – задумался Джейми. – Иногда, наверное, тяжело. Хотя куда тяжелее жить с человеком, который тебе не подходит.

– А как ты понял, что она не та, кто тебе нужен?

– Слушай, ты сегодня из принципа решила вопросы попроще задавать?

Амина смущенно села. Ну вот, она все испортила, такой момент упустила! И ради чего? Надо держать себя в руках!

– Хочешь «M&M’s»? – спросила она.

– Давай, – ответил Джейми.

Он вытянулся на пледе. Перегнувшись через него, Амина нащупала намокшее дно бумажного пакета, и ее взгляд случайно упал на молнию шортов, которая слегка выпирала. Между поясом и краем футболки светилась бледная полоска кожи.

– Мы с ней сильно ссорились, – откашлявшись, вдруг произнес Джейми.

– Что?

– Я и Мириам. Мы были слишком жестоки по отношению друг к другу.

Амина изо всех сил постаралась сдержать улыбку. Мириам, что за дурацкое имя!

– Подставь руку, – сказала она, доставая из пакета «M&M’s».

– Ну а у тебя как? – поинтересовался Джейми.

– Что – у меня? – переспросила она, насыпая конфеты в его ладонь, а потом – в свою.

– Ты с кем-нибудь встречаешься?

– Вообще-то нет, – ответила Амина, радуясь, что в темноте он не заметит, как она покраснела.

– Готова к следующей банке?

Джейми бросил в рот целую горсть конфет и громко захрустел.

– Конечно, – быстро проговорила она, хотя ей совершенно не хотелось пива.

Но какая разница? Амина взяла у него прохладную банку и поставила ее на траву. Они снова легли на плед, не сговариваясь, и слегка коснулись друг друга плечами. Наверху, в небе, мягким светом сияли мириады звезд.

– Как твой папа? – спросил Джейми, и вибрации его голоса отдались у Амины в ключице.

– Пока не знаем, – растерялась она, но тут же вспомнила, что успела ему рассказать.

– Анализы?

– Ну да…

– Несколько лет назад я все это уже проходил с мамой.

– Правда? И как она себя чувствует?

– У нее обнаружили рак груди в четвертой стадии. Через несколько месяцев она умерла.