Отсюда последовал второй вывод: никогда не лезь с помощью,если тебя об этом не попросили. Не стремись к тому, чтобы люди испытывали ктебе благодарность, тогда они будут тебя любить.

Из этой посылки логично вытекал вывод третий: даже если тебяпопросили о помощи - не кидайся немедленно просьбу выполнять и помогать.Подумай сперва, не потеряешь ли этого человека, если он вынужден будетиспытывать к тебе благодарность. И если есть опасность, что потеряешь, тосошлись на то, что у тебя нет возможности сделать то, о чем тебя просят,посетуй на отсутствие необходимых знакомств, на собственное неумение, на черталысого и бабу-ягу на помеле, пригорюнься, пусти слезу, посоветуй, к кому ещеможно обратиться. Впоследствии непременно поинтересуйся, получилось ли, попросидержать тебя в курсе. Словом, проявляй самое горячее участие, но именно толькопроявляй. Реальную помощь не оказывай. Тогда сохранишь с человеком самые добрыеи приятные отношения. Ведь вариантов чаще всего бывает только два: либо человекбудет тебе очень благодарен и станет меньше тебя любить, либо его благодарностьокажется не столь велика, и тогда уже ты сам будешь испытывать недовольство. Ив том, и в другом случае охлаждение неизбежно. Конечно, возможны и исключения,когда мера благодарности полностью соответствует твоим ожиданиям, а человек приэтом не перестает к тебе хорошо относиться, но в реальной жизни это случаетсякрайне редко.

Разумеется, на столь изысканное и, вполне вероятно, порочноелогическое построение ушел не один год. Если первый вывод сформулировалсясразу, в течение нескольких дней после той контрольной, то до третьего я доползтолько годам к двадцати, набив не одну шишку на своей мягкой голове, которая неумела отказывать и говорить "нет". Говорить "нет" я так досих пор и не научился, зато научился жить так, чтобы это мое неумение недоставляло мне особых неприятностей. В частности, укрылся за Мусей, как забронированным щитом. Если я хотел отказаться от участия в каком-нибудьмероприятии (а меня постоянно о чем-то просили и куда-то приглашали), то это суспехом делала Кошечка, поскольку всем давно уже было известно, что обращатьсяпо официальным поводам нужно только к ней. Когда кто-нибудь ухитрялсяпрорваться ко мне по телефону, я сразу отсылал к своему литагенту, ссылаясь нато, что всем расписанием ведает она.

Между прочим, такое вот систематизированное представление особственном характере и привычках появилось у меня не само по себе, аисключительно благодаря долгим беседам с Бегемотом Викторовичем. Во время однойиз этих бесед, которые Бегемот называл сеансами, я и вспомнил про случай сконтрольной по алгебре, а уж потом мы постепенно размотали всю цепочку. До тогодня я и не подозревал, что эпизод с корнем из двух оказал на меня такое сильноеи длительное воздействие.

Собственно, та беседа (я очень хорошо ее помню) началась свопроса, который задал мне Бегемот: а зачем мне нужен литагент? Ведь 99процентов российских авторов прекрасно обходятся собственными силами. Я началперечислять те функции, которые выполняет Муся, и постепенно вырисоваласьнеожиданная для меня картинка. Во-первых, Муся нужна мне, чтобы говоритькому-то неприятные вещи, которые я не могу или не хочу говорить сам. БорькаВикулов не зря называет меня Сладкой Карамелькой, я действительно хочу для всехбыть приятным и всем нравиться. Эдакий Золотой Червонец. Мне невыносима мысль отом, что кто-то меня не любит, ненавидит или даже просто плохо ко мнеотносится.

Во-вторых, Муся делает за меня то, что все нормальные людиделают для себя сами. Звонит, договаривается, выясняет, расплачивается. Дажедает оформленные в виде подарка взятки, когда это нужно. И не потому, что яленивый. Дотошный Бегемот взял меня за ручку и повел далеко-далеко, в самое моераннее детство, и неожиданно из памяти вынырнул эпизод с бассейном.

Мне было пять лет, и родители, ужасаясь моей растущейполноте и неподвижному образу жизни в обнимку с книгами, решили отдать меня всекцию плавания. В один прекрасный день папа повел меня в бассейн записываться.Мы уже подошли к зданию спорткомплекса, когда он неожиданно сказал:

- Войдешь внутрь, Андрюша, разденешься в гардеробе,поднимешься на второй этаж, найдешь комнату номер четырнадцать и спросишь...

Он назвал какое-то имя, но теперь я уже не вспомнил какое. Японял, что папа со мной не пойдет, ужасно испугался, но перечить не посмел, явоспитывался в полном и абсолютном послушании. Не знаю, почему он отправил меняодного, то ли дела у него срочные появились, то ли хотел проверить меня насамостоятельность.

Я пошел. Нашел нужную комнату и того дяденьку, которогоназвал папа. Дяденька велел мне раздеться до плавок, провел к бассейну ипопросил показать, как я плаваю. Плавать я в принципе умел, то есть на водедержался и вперед продвигался.

- Передай своему папе, - сказал он мне, когда я вылез,- что в группе начинающих у меня мест нет.

В тот день у меня сложилось стойкое и твердое убеждение втом, что у меня никогда ничего не получится, если я буду что-то делать сам.Если я спрошу - мне непременно нахамят в ответ. Если попрошу - обязательнооткажут. И всю свою дальнейшую жизнь я подсознательно строил таким образом,чтобы за меня все, что можно, делали другие. Выясняли, звонили, договаривались,просили. У меня возник неуправляемый страх перед телефонной трубкой, при помощикоторой я должен был звонить незнакомому человеку, и перед дверьми, за которымисидели незнакомые мне люди. В глубине души я считал, что это у меня постыдная инемотивированная придурь, бзик, стеснялся его, корил себя за трусость. И толькоблагодаря Бегемоту вытащил из своего детства первопричину. Ах, БегемотБегемотыч, до чего ж ты славный мужик! Жаль, что подставной...

* * *

В Шереметьеве мы взяли машину - там всегда полно водителей,предлагающих свои услуги. Сначала довезли Мусю, она живет недалеко от метро"Динамо".

- Когда ты собираешься на дачу? - спросила она, преждечем вылезти из машины.

- Если ничего не случится, то прямо завтра.

- И, как всегда, отключишь телефон?

- Поставлю на автоответчик. Да не волнуйся ты за меня,ничего со мной не случится. Ну хочешь, я сам буду звонить тебе каждый день?

- Два раза в день, утром и вечером, - потребовала СамкаГепарда. Дай слово.

- Ну даю, даю. Иди отдыхай.

Хлопнула дверца, Муся взяла свою сумку, которую вытащил избагажника водитель, помахала мне рукой и скрылась в подъезде. А мне предстоялаеще дорога до дому. Что меня там ждет? Лина с торжественным ужином? Скореевсего. Так уж повелось, что при каждом моем возвращении из поездок супругаустраивала праздничный ужин, на который приглашались мои родители и Верочка(пока папа и сестра еще были живы), а в последние годы - только матушка. Ничегоособенного в своем приезде я не видел, но у Лины было к этому другое отношение.Ее отец был "выездным" специалистом, а во времена советской власти изакрытых границ каждая поездка за рубеж, особенно в капстрану, превращалась вцелое событие. И не только сама поездка, но и возвращение из нее, посколькусопряжено было с непременной раздачей невиданных подарков и рассказами онеземной, райской и неправдоподобной жизни. Таким было детство моей жены, итрадиция сохранилась, хотя в наше время заграницей уже никого не удивишь.