— К какой бабе?!

Все в том же трагическом порыве Веник схватил свой портфель,покопался в нем, вытащил какую-то газетенку, перегнутую в четыре раза, и ткнулпальцем в середину страницы.

— Вот. — Глаза он отводил и вообще пытался отвернуться.

Очень заинтересованный, Данилов приткнул свою кружку на кучубумаг и взял газетенку.

«Любовь втроем, — было написано в объявлении, — двеочаровательные девушки ищут партнера, пылкого молодого человека б.к. длясовместного досуга».

— Что такое б.к.? — спросил Данилов, таращась в газету спервобытным изумлением.

— Без комплексов, — буркнул Веник.

— А ты б.к.? — осведомился Данилов.

— Ну да, — неуверенно сказал Веник, и тут Данилов захохоталтак, как не хохотал никогда в жизни. Даже кружка поехала с бумаг, и онподхватил ее.

Немного кофе выплеснулось от того, что Данилов хохотал каксумасшедший, и он опять пристроил кружку на стол.

— А что такого? — задиристо спросил Веник. — Что ты ржешь? Ячеловек современный, пресыщаюсь быстро. Мне все время хочется чего-нибудь… надоже испытывать острые ощущения, пока еще…

— Ну, как ощущения? — спросил Данилов, перестав хохотать. —Достаточно острые? Ты пробыл там до утра?

— Да, — хмуро сказал Веник, — у меня деньги были, я сразу заночь и заплатил…

— Ты по этому телефону звонил?

— А ты что, — вскинулся Веник, — проверять хочешь?

— Нет, — сказал Данилов, — не хочу. Что тут проверять, все итак понятно. Считай, что свои десять тысяч ты отработал. У меня еще одинвопрос, бесплатный.

— Ну?

— Куда ты дел мои очки?

— Какие еще очки?

— Ты приехал ко мне, чтобы пересидеть, когда твоя Асявернулась за вещами. Ты смотрел хоккей и взял у меня очки. Как они потом попалив мой офис?

— А-а… я же их тебе привез, когда на следующий день заезжалили через день, что ли. Ты ко мне пристал с этими деньгами, я очки на столбросил и ушел. Я отдать хотел, а ты как начал наезжать, вот я их и бросил!

— Ясно, — подытожил Данилов, одним глотком допил кофе и ссожалением поднялся.

Уезжать — как уходить на войну — ему не хотелось. РассказВеника подтвердил все, о чем он уже догадался, и это означало только одно —самое худшее впереди.

— Хочешь, я тебе анекдот расскажу? — спросил он у Веника. —Институтских времен, как раз про тебя. Приходит мужик в бордель, смотритпрейскурант и видит — страстная испанка. Замечательно, думает мужик, это мнеподходит. Платит денежки, поднимается в номер, глядь, а там сидит стараятолстая еврейка. Где же испанка, вопит мужик, я за страсть заплатил! А бабкаему — ну, хочешь, я тебя укушу?

Веник моргнул.

— Это ты к чему, Данилов?

— К весне, должно быть, — ответил Данилов и вышел изстеклянной будочки.

В машине он сразу включил отопитель, потому что мерз всесильнее, и позвонил секретарше Ире.

— На работу можете сегодня не приходить, — сказал он,поздоровавшись, — а завтра я скажу.

— Андрей Михайлович, я звонила Сашиной маме, и она сказала,что похороны через три дня, и помощь им никакая не нужна, в смысле… ворганизации.

Похороны, подумал Данилов. Черт возьми, будут еще ипохороны!..

— Ира, я понимаю, что вспомнить трудно, но все-такипостарайтесь. Накануне убийства я уехал довольно рано, часа в четыре, наверное.

— Да, я помню.

— Вы не помните, кто меня спрашивал в тот вечер? Кто звонил,что просил передать?

— Ой, господи, — пробормотала Ира, как нерадивая студентка,которая наконец поняла, что проваливается на экзамене, — как же тут вспомнить,когда после этого Сашу… убили! Тучков звонил, — это был прораб, возводившийапартаменты Знаменской, — из архитектурной комиссии звонил этот… как его…

— Лобов, — подсказал Данилов. Из решетки отопителя неслоровным теплом, и он грел над ней руку.

— Да-да, Лобов, точно! — воскликнула Ира радостно, и Даниловвдруг пришел в раздражение — зачем ему секретарша, которая не помнит никакихфамилий?! — Еще кто-то звонил, вот только вы ушли, но я по голосу не узнала. Яспросила, что передать, а там… ничего.

— Знакомый голос?

— Вроде да, — раздумывая, сказала Ира, — вроде знакомый. Онмне — начальник на месте? А я ему — портфель на месте, а начальника нет.

— Что?! — вскрикнул Данилов.

— Ничего, — испугалась Ира, — портфель, говорю, на месте, аначальника нет…

«Как все просто, — подумал Данилов. — Он позволил и спросил.Секретарша ему сказала. Вопрос-ответ. Никаких трудностей».

— Хорошо, — пробормотал Данилов, — до завтра, Ира.

Мотор урчал, из отопителя все дуло усыпляющим теплом.Данилов держал телефон в руке. Сзади посигналили — будешь выезжать или нет? —он не обратил внимания.

«Ты не справишься один», — сказала ему Марта.

Она права. Один он, пожалуй, не справится. Нужно былосделать еще один звонок. Данилов посмотрел на телефон, и, словно отвечая егомыслям, телефон зазвонил. Данилов помедлил и нажал кнопку.

— Да.

— У вас продается славянский шкаф? — доверительно спросилаМарта.

— Где ты?

— Шкаф уже продан, — сообщила она, — могу предложитьникелированную кровать.

— Где ты?

— Дома, Данилов. Я уже приехала. Навстречу потоку ехатьвсегда легко. А ты где?

— Марта, — попросил он, — ты мне не звони… пока. Я сампозвоню тебе, как только смогу. Ты меня отвлекаешь, а отвлекаться мне нельзя.

— Прости, Данилов, — быстро произнесла она, — я не нарочно.Просто я хотела сказать, что со мной все в порядке, я дома. Сейчас позвоню наработу и сообщу, что не приеду. Не беспокойся за меня.

— Я постараюсь не беспокоиться, — ответил Данилов ипосмотрел на часы.

Времени у него было мало. А может, наоборот, много. Он незнал, сколько времени ему оставил тот человек.

Черт побери, ему сейчас очень пригодился бы пистолет. Жаль,что у него нет пистолета. Он никогда не думал, что будет жалеть об этом.