Мария свернулась калачиком и положила голову Елене на колени. Подруга гладила ее по волосам, обнимала и укачивала при свете свечи.

– Как он мог?! Как?! Это было так больно, Елена, так больно! Я кричала, но он не останавливался!

– Твой отец убьет его, – кивнула Елена.

– Да! Я молюсь об этом!

– Но от этого будет только хуже.

– Что может быть еще хуже?

Елена промолчала. Сальваго был не из простого народа, а на Мальте только рыцари обладали такой же властью, как служители Церкви. Ах, Мария, милая Мария, что же с тобой будет?

Мария снова заплакала, ее тихие рыдания наполняли пещеру, тело содрогалось. Элли принесла ей чашку теплого козьего молока с медом. Мария с благодарностью взяла чашку и выпила до дна. Потом ее снова вырвало.

Наконец на рассвете ей удалось уснуть.

Глава 19

В Биргу Мария вернулась только поздним вечером следующего дня в сопровождении Елены. По дороге домой она говорила Елене, как переживает, что жандармы уже арестовали Луку Борга за убийство капеллана церкви Святой Агаты. В обычных случаях любой мужчина имел право отомстить за поруганную честь дочери, но кто знает, что будет, если насильником оказался служитель Церкви? Отец Марии был крепкий мужчина, страшный в гневе. Она бы не удивилась, увидев его на виселице, и все из-за нее.

Глаза Изольды покраснели от слез. Увидев Марию, она разрыдалась, перекрестилась и исчезла в спальне за занавеской. Мария отдернула занавеску. Изольда лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и рыдая.

– Мама? Что случилось? Где отец?

– Он скоро… будет… – начала было Изольда, но тут же разрыдалась.

Мария не стала расспрашивать ее. В таких ситуациях от матери толку мало. Оставалось только ждать. Что ж, хотя бы Луку не забрали… пока. С некоторым облегчением Мария села рядом с Еленой и тихо заплакала. Она теребила в руках носовой платок Елены, пока совсем не изорвала его. Ожидание становилось все более и более невыносимым. Что бы Лука ни сделал с Сальваго, сложно было угадать, сколько еще гнева осталось в нем, сколько еще ярости выльется на нее.

Сразу же после заката на улице раздались шаги по брусчатке. Мужские шаги. Открылась дверь, и в дом зашел Лука Борг. Мария пораженно смотрела, как он вешает на вбитый в стену крюк сумку с инструментами. Он что, был на работе? Нет, этого просто не может быть!

Повернувшись, он увидел девушек. На лице Луки плясали отсветы масляной лампы. Он молча смотрел на них.

– Отец? – наконец тихо спросила Мария. – Что ты с ним сделал, отец?

– А что она делает в моем доме? – в свою очередь спросил Лука, не сводя глаз с Елены.

– Простите, – тут же встала Елена. – Я уже ухожу.

– Она здесь, потому что я пригласила ее, – вмешалась Мария, схватив подругу за рукав.

– Это мой дом!

– Все в порядке, Мария, – тихо сказала Елена. – Увидимся позже.

– Если уйдет она, уйду и я! – возмутилась Мария.

– Ни в чем себе не отказывай! – отрезал Лука.

Разговор с самого начала пошел не так.

– Отец, прошу тебя! – Мария поднялась. – Я должна знать. Что ты сделал с этим… что произошло… – Она даже не смогла договорить.

Лука посмотрел на нее как на чужого человека, без тени нежности или заботы.

– Что произошло? – повторил он. – Произошло то, о чем я тебя предупреждал. Ты сама во всем виновата. Ты опозорила себя и навлекла бесчестье на меня. Ты ослушалась меня и предалась гордыне. Когда ты уже поймешь, где тебе место? Когда ты перестанешь пытаться быть кем-то, кем не являешься?

С кровати доносились сдавленные рыдания Изольды.

– Но отец… – ошарашенно покачала головой Мария, – при чем тут гордыня? Он сделал мне больно! Он обидел меня, отец! Я ни в чем не виновата!

– Хочешь, чтобы я говорил о твоем позоре вслух? – процедил Лука, трясясь от ярости. – Что ж, изволь! Он сказал, что ты пыталась соблазнить его! Набросилась на него как последняя шлюха, и он остановил тебя, прежде чем ты окончательно не осрамилась! Я уже видел однажды, как ты обнимала его! Обнимала его!

Мария вспомнила, что отец говорил о том дне, когда отец Сальваго согласился обучать ее и она порывисто обняла его в знак благодарности. Девушка просто потеряла дар речи, но потом взяла себя в руки:

– Это ничего не значило! Выходит, ты веришь ему, а не мне? Ты веришь, что он ничего не сделал! Но ты же сам все видел!

– Ничего я не видел!

– Ты видел кровь!

– Его кровь! Ты ранила его в шею, я сам видел!

– Ну а зачем мне это было делать, если он не пытался обидеть меня?

– Потому что он пытался не позволить тебе сделать все так, как ты хотела!

– А что он скажет, если у меня будет ребенок от него?! Что это непорочное зачатие?! Ну конечно! Он же святоша!

– Что за богохульство! – взревел Лука. – Богохульница и шлюха! Заткни свой грязный рот!

– Хочешь посмотреть? – крикнула Мария. – Хочешь посмотреть, как изнасиловали твою дочь? – В ярости она сорвала с себя джеркин и начала расстегивать штаны. – Я покажу тебе, что он со мной сделал!

Лука схватил дочь за запястья, рывком поднял в воздух и прижал к стене. Мария задела плечом полку, миски и чашки полетели на пол. Вблизи его лицо исказилось от ярости практически до неузнаваемости, в каждом слове сквозили злоба и презрение.

– Ты знаешься с этой распутницей и одеваешься как шлюха! Думаешь, я поверю тебе, что ты девственница? Что за чушь ты несешь! Покажи, что ты не девственница, и я спрошу у тебя только одно! – орал он с побелевшим от гнева лицом. – Кто был первым?

Мария попыталась ударить его, но он перехватил ее руку и швырнул дочь на пол. Стоя рядом с ней, он старался держать себя в руках и не наброситься на нее, зная, что в гневе может убить ее, на что, впрочем, имел полное право. Его бы судили мужчины, понимающие его позор, понимающие его горе и потерю и дочери, и чести.

– Больше никого не было, отец! Как ты мог обо мне такое подумать? Он вообще не мужчина, а животное! Я не соблазняла его! – Мария злилась на себя за то, что рыдания мешают ей говорить, что голос звучит слабо и неубедительно, но все же продолжила: – Я ничего не делала! Я просто училась читать!

– И своим чтением ты, Мария, призвала дьявола к порогу нашего дома! Твоя бессмертная душа в опасности! Но я и так бы все понял, даже если бы он ничего не сказал мне! Я тебя знаю!

И тут до Марии наконец дошло. Она с трудом встала на ноги и тихо сказала:

– Теперь я все поняла. Ты ничего с ним не сделал, отец, да? Он солгал тебе. Ты знал, что он врет, но он нашел способ надавить на тебя.

Вот тут-то он ее и ударил. Сильнейший удар в висок, от которого у нее искры полетели из глаз, сбил Марию с ног. Она упала и сильно ударилась головой о пол. Она поморгала, пытаясь прояснить зрение, но ничего не видела, в ушах шумело, из носа шла кровь, пронзительные крики матери доносились как будто бы издалека. Елена подбежала к ней, но Лука крикнул, тяжело дыша и продолжая сжимать кулаки:

– Убирайся отсюда! Забирай с собой и вторую шлюху, и выметайтесь прочь из моего дома!

Мария убежала из ризницы, оставив ошеломленного Луку Борга стоять посреди комнаты с тяжелой кувалдой в руках – этим инструментом он разбивал камни. По лицу каменщика тек пот.

– Я… я никогда не видел ничего подобного, Лука! – в панике затараторил Сальваго, запинаясь. – Она набросилась на меня. Я пытался оттолкнуть ее, но она не унималась. Ты же знаешь, если она чего захочет… Она никак не желала уходить, – покачал головой священник. – Я в таких делах неопытен и проявил излишнюю грубость. Прошу, простите меня! Я вышел из себя! Я говорил ей, что она подвергает опасности свою душу, но тут она пришла в ярость, Лука, и поранила меня, – добавил он, показывая ему испачканное в крови гусиное перо и рану на шее.

Немигающим взглядом Лука смотрел на него, пытаясь осознать, что видят его глаза. Он посмотрел на кровь на воротничке Сальваго. С этим все было ясно, понял