– Ох, сигарету бы сейчас!

Тут я захохотала и не могла остановиться. Смеялась исмеялась, пока слезы не хлынули. Вервольфы гладили меня руками, терлись лицами.Впитывали мой запах, еле-еле заметный, уходящий запах Райны. И меня отмечалисвоим запахом.

Стивен поцеловал меня в щеку – как брат сестру.

– Что с тобой?

Кажется, он уже спрашивал, но я не помнила точно.

– Все нормально.

Голос у меня прозвучал оловянно и отстраненно. Я поняла, чтобалансирую на грани шока. А это плохо.

Стивен отогнал от меня волков. Они неохотно отодвинулись,будто вызванная нами энергия была для них наркотиком. А может быть, сексом.Лучше в это не лезть.

– Ричард говорил, что Райна не уйдет, пока живет стая.Он это имел в виду? – спросила я.

– Да, – ответил Стивен, – хотя я никогда неслышал, чтобы не член стаи мог сделать то, что сделала сейчас ты. Считается,что духи мертвых могут вселяться только в ликои.

– Духи мертвых, – сказала я. – У вас развенет для них тайного имени?

– Мунины, – сказал Стивен.

Я чуть не заржала снова:

– Мунин – память, ворон Одина!

– Да, – кивнул Стивен.

– И что же это такое на самом деле? Это не призрак, ониощущаются совсем не так.

– Ты одного из них почувствовала. Лучшего объяснения ядать не могу.

– Это энергия, – объяснил Тедди. – Энергия несоздается и не уничтожается. Она просто существует. Это энергия всех, ктокогда-то был в стае.

– Не хочешь же ты сказать, что она есть у всех ликои?

– Нет, но с первого члена нашей стаи и до сих пор онисуществуют все.

– Не все, – возразила Лоррен.

Тедди кивнул:

– Иногда кто-то погибает при несчастном случае, и телоне удается найти и разделить. И вся энергия такого члена стаи, все его знания, егосущность исчезают навеки.

Кевин вернулся к стулу, но сел на пол, откинувшись плечамина сиденье.

– Иногда, – сказал он, – мы решаем непожирать. Это вроде отлучения. Стая отвергает тебя в смерти и в жизни.

– Почему же вы не отвергли Райну? Садистка, извращенка,стерва...

– Так решил Ричард, – ответил Тедди. – Онсчитал, что, отвергнув ее тело в этот последний раз, он разозлит тех членовстаи, что были не совсем на его стороне. Он был прав, но... но теперь онавнутри нас.

– А у нее большая сила. – Лоррен поежилась. –Достаточная, чтобы подчинить себе волка, если он не альфа.

– Бабьи сказки, – пренебрежительно бросилКевин. – Она мертва. Сила ее живет, лишь когда ее вызывают.

– Я ее не вызывала.

– Наверное, мы вызвали, – тихо сказал Стивен. Онлежал на полу, прикрыв руками глаза, будто боялся смотреть.

– Это как?

– Вообще-то мы никогда не видели, чтобы это делалкто-нибудь, кроме Райны. Я думал о ней, вспоминал.

– И я тоже, – сказал Кевин.

– Так и было. – Тедди отошел к дальней стене,будто боялся, что не совладает с собой вблизи меня.

Лоррен отодвинулась к нему; они чуть соприкасались телами.Успокоительная близость.

– Я тоже о ней думала. Радовалась, что она не здесь.Была счастлива, что это Анита.

Она обхватила себя руками, будто от холода, и Тедди обнял ееза плечи и притянул к себе, ткнувшись подбородком ей в волосы.

– А я не думал о Райне, – сказал Натэниел,подползая ко мне.

– Не трогай меня, – предупредила я его.

Он перевернулся на спину – ну точь-в-точь как кот, которыйхочет, чтобы ему почесали пузечко. Потянулся, перевернулся на живот и оперся налокти. Натэниел смотрел на меня, и густые каштановые волосы спадали занавесамис обеих сторон его лица. Сиреневые глаза уставились мне в лицо – дикие и почтипугающие. Он купался в озере волос и энергии, не отводил от меня глаз, и японяла, что он игрив. Не соблазнителен, а именно игрив, и это было очень...беспокойно. Натэниел умудрялся быть похожим на ребенка, на котенка и при этомбыл взрослым. То ли погладить его но голове, то ли почесать пузо, то ли поцеловать.Все это сбивало меня с толку.

Опершись на дальнюю кровать, я встала на ноги. Убедившись,что могу идти, не падая, я отпустила кровать. Покачнулась, но не сильно. Могуидти. И отлично, потому что я хотела отсюда убраться.

– Что нам делать? – спросил Стивен.

– Езжайте ко мне домой. Там Жан-Клод, и Ричард тоже тамбыл.

– А что с ним? – спросил Кевин.

Натэниел поднял голову и оглядел нас всех. Он ничего несказал, ни о чем не спросил, но я ощущала его пульс у себя во рту. И знала, чтоон перепуган. Боится, что его снова оставят одного. Я только надеялась, что мояс ним эмпатия не будет вечной. Мне хватало проблем с мужчинами и без него.

– Его возьмите с собой, – сказала я. –Леопарды мои, как и вы.

– Его следует защищать как члена стаи? И обращаться каксо своим? – спросил Кевин.

Я потерла виски – голова начинала болеть.

– Да, да. Я дала ему свою защиту. Все леопарды,желающие получить мою защиту, могут на нее рассчитывать.

– Ты – наша лупа, – сказала Лоррен, – значит,это обязывает нас защищать их даже ценой собственной жизни. Они готовы для насна то же самое?

Голова уже не побаливала, а раскалывалась. Натэниел встал –настолько грациозно, что его движения не бросились в глаза. Потом он сел вногах кровати Стивена и бросил на меня выразительный и воодушевленный взгляд.

– Мое тело – ваше. Моя жизнь, если вы захотите,принадлежит вам.

Он это сказал деловито – нет, даже радостно, будто это былоему приятно.

Я уставилась на него.

– Мне ничья жизнь не нужна, Натэниел, но если стая готоварисковать жизнью ради тебя, я ожидаю от тебя того же.

– Я сделаю все, что ты захочешь, – сказалон. – Ты только скажи мне.

Он не сказал «попроси», он сказал «скажи». Подразумевается,что у него нет права сказать «нет». Я спросила:

– Все ли здесь знают, что у них есть право отстаиватьпередо мной свою точку зрения? То есть если я скажу «прыгай», вы не обязанысразу подпрыгивать.

– Мы этого не знаем, – ответил Стивен снастороженностью в голосе.

– А ты? – спросила я, повернувшись к Натэниелу. Онвстал на колени, наклонившись ко мне, но руками держался за спинку кровати. Онне пытался меня коснуться, даже приблизиться не пытался.