– Ты как там, Смит? – спросил Пэджетт.

– Отлично! – ответил молодой коп. – Я вообщеживотных люблю.

Выражение лица Тедди испугало даже меня. Неотмирная энергиявзметнулась теплой жалящей волной.

– Если этот милый полисмен будет себя хорошо вести,отвечайте ему тем же, – сказала я.

Тедди смотрел прямо на меня.

– Я умею выполнять приказы.

– Отлично. Пойдемте куда-нибудь и поговорим, детектив.

Пэйджетт дышал быстро, почти с одышкой, он тоже учуял этотприлив энергии.

– Можем говорить здесь. Я не оставлю своего человека сэтими... созданиями.

– Все о'кей, босс, – сказал молодой коп.

– Ты не боишься? – спросил Пэджетт.

Такой вопрос копы редко задают друг другу. Они спрашивают,все ли у тебя в порядке. Признают, что малость нервничают. Но о страхе –никогда.

Полисмен Смит чуть вытаращил глаза, но покачал головой.

– Я знаю Кроссмена. Отличный парень. Она ему жизньспасла. – Смит сел чуть прямее и произнес тихо: – Не могут они бытьплохими парнями.

Щеку Пэджетта передернуло тиком. Он открыл рот, закрыл,потом резко повернулся на каблуках и вышел. Дверь за ним закрылась. Молчаниевдруг повисло густой пеленой.

– Анита! – сказал Стивен и протянул ко мне руку.Лицо его было невредимо – ни шрамов, ни каких бы то ни было следов.

Я взяла его за руку и улыбнулась:

– Знала я, ребята, что на вас все быстро заживает, ночтобы так быстро! У тебя в прошлый раз был вид совершенно жуткий.

– У меня еще худший вид был, – произнес тихиймужской голос. На соседней кровати лежал Натэниел. Длинные рыжеватые волосывисели блестящим занавесом вокруг лица – пожалуй, ниже талии. Никогда невстречала мужчин с такими длинными волосами. Лица его я не видела, потому чтосмотрела только ему в глаза. Они были сиреневатыми с бледно-голубым оттенком изавораживающе-притягательными. Мне понадобилось несколько секунд, чтобывсе-таки отвести от них взгляд и посмотреть на Натэниела. Сейчас он выглядел нанесколько лет старше, чем в состоянии обморока – лет на шестнадцать илисемнадцать. Вид у него был все еще больной, истощенный и уставший, но поправлялсяон быстро.

– Да, у тебя был вид еще хуже, – согласилась я.

Стивен обернулся к полисмену Смиту, как к старому другу:

– Можем мы немного поговорить наедине?

Смит поглядел на меня:

– Вы не возражаете?

Я кивнула.

Он встал:

– Не знаю, как это понравится Пэджетту, так что еслихотите обменяться секретными кодами или там еще что, то побыстрее.

– Спасибо, – сказала я.

– Не за что. – Он остановился перед Лоррен,подходя к двери. – Вам спасибо. У Кроссмена жена и две дочери. Они бы вамтоже сказали спасибо, если были бы здесь.

Лоррен покраснела и кивнула, пробормотав:

– Всегда пожалуйста.

Смит вышел, и я подошла к кровати Натэниела.

– Рада познакомиться, раз ты очнулся.

Он попытался улыбнуться, но было видно, что это ему трудно.Натэниел протянул мне левую руку – на правой стояла капельница.

Пожатие у него было дрожащим и слабым. Он подтянул мою рукук губам, будто хотел поцеловать. Я не сопротивлялась. Он был так слаб, что рукау него дрожала.

Потом он прижался губами к моей руке, закрыв глаза, будтоотдыхая. На секунду я подумала, что он потерял сознание, но тут высунулся егоязык – быстрый и влажный.

Я отдернула руку, подавив желание вытереть ее о джинсы.

– Спасибо, вполне достаточно было бы рукопожатия.

Он нахмурился:

– Но ты же у нас leoparde lionne, – сказал он.

– Да, мне это уже говорили.

Он повернулся к Стивену.

– Ты мне соврал, – сказал он, и в светлых глазахего задрожали слезы. – Она не будет нас питать.

Я посмотрела на Стивена:

– Я что-то пропустила?

– Ты видела, как Ричард делится кровью со стаей?

Я начала было говорить «нет»...

– Я видела, как он дал однажды Джейсону слизнуть кровьс ножа. Джейсон от этого был почти пьян.

Стивен кивнул:

– Это оно и есть. Габриэль умел делиться кровью.

Я приподняла брови:

– А я не знала, что у него есть такая сила.

– И мы не знали. – Это сказал Кевин. – Оченьинтересно было послушать, как Натэниел о нем рассказывает. Он был наркоманом иуличной шлюхой, когда Габриэль его подобрал и дал ему вторую жизнь.

– Что ж, молодец, что отучил его от наркотиков, ноГабриэль его продавал. Причем самой извращенной клиентуре.

Кевин потрепал Натэниела по спрятанной под одеялом ноге, кактреплют собаку.

– А Нату это нравится. Правда, мальчик?

Натэниел поглядел печально и тихо сказал «да».

– Только не говори мне, что любишь, когда тебевыпускают кишки.

Он закрыл глаза:

– Нет, это нет. Но до того...

– Ладно, ничего, – сказала я, и тут мне в головупришла мысль. – Ты сказал полиции, кто это с тобой сделал?

– Он не знает, – ответил Кевин. В углу рта у неготорчала незажженная сигарета, будто даже вкус бумаги был ему приятен.

– Как – не знает? – спросила я.

Ответил Стивен:

– Зейн его заковал цепью и завязал глаза, а потом ушел.Так было договорено. Натэниел их не видел.

– Их?

– Их, – подтвердил Стивен.

Я заставила себя успокоиться, сделав несколько глубокихвдохов.

– Ты не помнишь каких-нибудь отличий или примет, покоторым их удалось бы опознать?

– Духи с ароматом гардении и запах рвоты.

Ага, это еще как поможет.

Натэниел поглядел на меня в упор, и глаза его больше не былитусклы от болезни. Я поняла, что. они тусклы от жизненного опыта. Жизнь егозаездила, будто он заглянул в самые нижние круги ада. Он выжил и может об этомрассказать, но невредимым он оттуда не вышел.

– Эти духи я запомнил. Я бы их узнал, если бы учуялснова.

– Ладно, Натэниел, о'кей. – На дне пустых глазплескался страх. Мальчишка был перепуган невероятно. Я потрепала его по руке и,когда его пальцы сомкнулись на моем запястье, не убрала руку. – Большеникто тебя так не обидит, Натэниел. Я тебе обещаю.