– Капице звони, телефон в книжке! – рявкнулКоломеев. – Черт, не будет она ждать, сегодня к ним придет! Они жеуезжают… Михалыч, быстрее, быстрее!

– Не гунди, начальник, – огрызнулся тот. – Итак все возможное из мотора выжимаю. Ну давай, милая, гони…

Тетя Шура постояла минуту на пороге, собираясь с силами,выпрямилась. Значит, ты, Витя, собрался сегодня уехать? Нет, голубчик, такпросто ты не уедешь.

Она вспомнила, что сын сказал про охотника, и на секундузадумалась. Хотя, в конце концов, для того, что она наметила сделать сегодня,охотник не был помехой. Она сделала три шага по коридору, чуть прихрамывая,вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

– Ой, тетя Шура, – встала с места Тоня. –Здравствуйте!

Охотник только кивнул от окна, а Виктор слегка недовольнопроизнес:

– Добрый день, тетя Шура. Попрощаться пришли?

Она молча смотрела на него – грузная, пожилая женщина сземлистым лицом.

– Тетя Шура, в чем дело? – поморщился Виктор,ожидая очередных неприятностей. – Вы из-за драки с Колькой? Так он самнапросился, уверяю вас, вот и Тоня может подтвердить…

– Нет, Вить, – покачала головой тетя Шура. –Не из-за драки. Сказать я тебе хотела кое-что…

Она сделала шаг навстречу Виктору, и в этот момент дверьраспахнулась. В комнату влетел красный, запыхавшийся Капица, держа в рукахпистолет.

– Стоять всем, не двигаться!

Тетя Шура шарахнулась в сторону, Тоня вскрикнула, а Женькапопытался вскочить, но его остановил крик Капицы:

– Сидеть! Сидеть, я сказал!

Женька, не сводя глаз с направленного на него пистолета,опустился на место. Тетя Шура прижалась к стене.

– Дуру убери, – негромко посоветовалохотник, – пальнешь невзначай.

– Пальну, – согласился Капица, по-прежнему тяжелодыша. – Ой, пальну! Может, оно и к лучшему будет, а? Что же ты, девочка,наделала?

– Степан Иванович, вы что? – испуганно спросилаТоня.

Виктор пытался что-то сказать, но у него ничего неполучалось.

– Да ничего, ничего. Ты отсядь подальше, АнтонинаСергеевна. То-то мне призраки мерещились, старому дураку! Ты, милая моя,думаешь, что этот добрый человек – Евгений Горич?

Он кивнул на охотника, и, не сводя с него пистолета,закончил:

– Нет, Антонина Сергеевна. Женя это Басманова, вот кто.

Лай собак за околицей и скрип входной двери, которую тозакрывал, то распахивал ветер, да тяжелое дыхание человека с пистолетом в руке– вот и все звуки, которые слышны были в комнате. Тоня, ничего не понимая,смотрела на охотника. «Капица сошел с ума, – подумала она. – Что зачушь он несет?»

И вдруг перед ее глазами встала старая, выцветшая от временифотография с желтоватыми пятнами по краям. На этой фотографии высветилось,возникло прямо перед ней четко и ясно одно-единственное лицо, а другие словноотошли назад, размываясь тенью. Черноглазая девчонка в футболке, похожая намальчишку, улыбалась Тоне.

И тут, словно по причуде злого колдуна, лицо ее началоменяться – меняться стремительно и как-то странно. Оно пополнело, раздулись иобрюзгли щеки, сделав его одутловатым, черные глаза потускнели и спрятались подбровями. Но неестественней всего было появление редкой, торчащей из бугристойкожи в разные стороны щетины. Лохматые, неопрятные волосы неопределенногоцвета, оплывшее тело… Кто-то, завершивший превращение, засмеялся у Тони надухом и растворился, довольный собой. Отделенный от нее столом, перед Тонейсидел охотник Женька Гурич.

– Это… Как же это? – нарушила ошеломленноемолчание тетя Шура. Она сделала шаг к Женьке и наклонилась, вглядываясь в лицоохотника. – Господи, Женечка, как же так?!

– Твою мать! – раздался сзади хрипловатый голосВиктора, успевшего прийти в себя. – Так ты операцию сделала? По сменепола? Я прав, Степан Иванович?

Капица молча кивнул, не сводя глаз с охотника, кривящегогубы в странной усмешке.

– По смене пола? – Тоня сначала услышала слова, апотом поняла, что сама их произнесла, повторив эхом вслед за мужем.

– Что вас, собственно, так удивляет? – усмехнулсяЖенька, и тетя Шура отскочила назад, а Капица повел пистолетом, хотя охотник нешевельнулся. – Квартирку воронежскую пришлось продать, конечно, да толькоона ведь мне и не нужна уже была. Это было неприятно, но не так уж и сложно. Яимею в виду саму операцию. А все дальнейшее – уколы, гормональные препараты –было гораздо неприятнее.

– Зачем? – прошептала Тоня пересохшимигубами. – Зачем вам это все?

– Как зачем? – удивился Женька. – Чтобы убитьВитьку, конечно.

Слова охотника прозвучали так обыденно и естественно, что насекунду Тоня и сама удивилась: как же она не поняла? Разумеется, чтобы убить еемужа.

– Убить меня? – раздался голос Виктора. – Неполучилось, Женечка. Совсем ничего не вышло, мисс Басманова.

– Не получилось, – согласился Женька. –Степан Иванович помешал. А ведь жену твою я уже почти спровадил… – Вголосе его звучало сожаление. – Жаль, жаль. Конец я тебе приготовилзанимательный.

– Можно узнать, какой именно? – иронично осведомилсяВиктор.

Женька промолчал и только бросил взгляд на Тоню, несводившую с него глаз.

– Антонина Сергеевна, отойди-ка подальше, – резкосказал Капица. – А я на твое место сяду. Пока Коломеев с дружиной неподъехал, подержу-ка я тебя, милая Женечка, под прицелом.

– Я тебе не милая Женечка, – отозвалсяохотник. – Ты документы мои видел? Читать умеешь? Там все написано.

– Значит, хочешь все-таки мужиком быть, – хмыкнулВиктор. – А мужичонка-то из тебя получился хреновенький!

Первый раз за все время Женька перевел взгляд на Виктора инеожиданно улыбнулся.

– Не хреновенькими, Витя, мои братья были. А я уж…какой получился. Все лучше, чем бабой быть.

– Женя, Женя, ты что! – очнулась тетя Шура. –Ты что говоришь! Неужели это ты их… Твоих рук дело… Трое забытых… Да за что же,господи?!

Женька задумчиво посмотрел на нее и помолчал. Потом, качнувголовой, произнес:

– Как за что, тетя Шура? За дело. Их нужно было убить,обязательно, – в его словах звучала глубокая убежденность. –Во-первых, чтобы Витеньке нашему подарить, а во-вторых, потому что они мешали.

– Чем же они тебе, сволочь такая, мешали? – невыдержал Капица.

– Глашка узнала меня, у нее всегда память хорошая былана лица, – обстоятельно пояснил охотник. – К дому Степаниды пришла,начала глупости всякие расспрашивать, а у самой глаза пакостные-пакостные. Неровен час, проговориться могла. Да и вообще, дрянная бабенка была, таким насвете и жить незачем. Что в детстве мерзости творила, что сейчас… С ней легковсе получилось. – Женька улыбнулся. – Сказал ей, что встретитьсяхочу, она и попалась. Думала, должно быть, душу ей начну открывать, тут она сменя легкие деньги и потянет. Глупая, глупая…