быстро! Надо ориентироваться по стуку сердца. Хрена тут сориентируешься, если оно несется как бешеная кошка, толкается в грудь изнутри. Три шага. Так. Две полоски. Что там Руслик втолковывал? Ой! Илья плюхнулся на четвереньки. Вовремя. Над головой просвистело, шевельнулись волосы. По самому краешку прошло! В голове мигом все перепуталось. Он забыл, что делать дальше! Так и стоял, наливаясь темным отчаянием. Казалось, еще вдох, и начнется. Что? Крики, свет прожекторов, выстрелы, урчание…  Именно урчание. Некто голодный должен подползти, вцепиться и рвать…

В секундное просветление, в краткий пробел влетело: надо ползти или идти на четвереньках. И все!

Как он добрался до крохотной площадки, на которой прижались к стене друзья, не помнил. В голове гудело. Сердце, кажется, вырвалось из реберного плена и колотилось прямо под кожей.

Когда Илья выполз на площадку и наткнулся на Угловский сапог, так обрадовался, чуть ни закричал. Сверху ухватили за шиворот, вонючая твердая как деревянный черпак грабка зажала рот. От грубого обращения с организмом, страх начал стремительно убывать, пока не растворился в возмущении. Илья дернулся. Его отпустили.

За выступом скалы перед дверью сидел часовой. Склон холма мертвенно светился. Откуда идет свечение, понять было невозможно. Но его хватало, чтобы не спотыкаться друг о друга.

Сергей, вжимаясь в стену, двинулся к краю площадки. Следом за ним качнулся Руслан, но Углов вскинул руку. Все замерли. Ночь голосила, иначе их давно бы услышали. Кто-то орал в отдалении голосом дурной обезьяны. Что-то с прихлюпом ухало. Верещали ночные обитатели близкой сельвы — не видно, но слышно и страшно.

Илья отвлекся, а когда глянул на Руслана, парень стоял белый как известковая глыба. Даже руки побледнели. Илья инстинктивно шагнул и прижал мальчика к стене. Тот дернулся, но мгновенно сник. За выступом коротко вякнуло и затихло.

— Сюда, — позвал Углов.

Илья отступил, было, но Руслик начал оползать на землю. Пришлось звать на помощь Углова.

Вместе они перенесли парня к дверям. Он не закрывал глаза, однако, похоже, ничего не видел. Друзья, кряхтя, усадили чудовищно тяжелого Руслана у стены. Сергей оттащил труп часового подальше, потом пригляделся и просто спихнул его с уступа вниз. Теперь уже все равно. Или они войдут в портал, или останутся здесь и примут смерть на месте. Наличие отягчающих обстоятельств в виде трупа ничего ни убавит, ни прибавит.

Руслан тихо застонал, пошевелился. Сергей присел рядом на корточки, куском папира обтер ему лицо.

— Зачем? — губы парня едва двигались.

— Он хотел меня убить, — твердо ответил Углов. Руслан встряхнулся, попытался сесть.

— Где он?

— Внизу.

— Ты его сбросил?

Слова падали как свинцовые капли. Но Сергей выдержал напор.

— Да. — Выпрямился, глянул на Руслана сверху вниз.

— Иначе нельзя было?

— Нет.

Руслик поднимался тяжело как старик. Пошатался немного и, только окончательно утвердившись на ногах, обернулся к двери. Мальчику стоило приложить ладонь к камню, как плита отошла.

На Илью повеяло холодком. Постепенно эфемерный холодный хвостик-струйка превратился в настоящий Борей. За ним пришел ледяной шквал: сковал, забил в глотку дыхание и согнул бы в хрупкую, звенящую спираль…  если бы в единый момент не кончился.

Распахнутая на всю ширь проема, дверь зияла могильной тьмой. Руслан, покачиваясь, стоял на пороге. Справа притопывал, закоченевший Углов.

— Пошли — прохрипел он и, отстранив Руслика, шагнул в темноту.

Их ждал спуск, похожий на затяжное, захватывающее дух скольжение. Уклон выравнивался в похожей на чашу рекреации. Здесь они отдыхали, восстанавливали дыхание Дальше — короткий подъем в десять острых ступеней и опять — вниз.

Когда Илья закрывал дверь, по тропе к порталу бежали люди. Он даже успел разглядеть, ковылявшего в арьергарде, старейшину. На Вонг Ли, как на колу, развевалась белая просторная рубаха. Тропинка-то — всего, ничего — коротенькая, но преследователям пришлось двигаться точно так же как беглецам, с остановками. Донкович притянул за скобу тяжелую холодную плиту, дождался чавкающего звука — дверь уверенно стала на место — и лихорадочно зашарил по внутренней поверхности. Кнопка? Ключь? Рычаг? Выше? Ниже…  пока ни наткнулся на стальной брус, потянул железяку на себя и успел загнать ее в паз. По тягуну он несся со скоростью курьерского.

Тем не менее, приотстав от товарищей, Илья забеспокоился. Оставаться одному в зловещем, черном лабиринте, мягко говоря, не хотелось. Но вот впереди обозначились движение и голоса. Его звали. В очередной лунке-отстойнике они, наконец, встретились, чтобы идти дальше вместе.

За всю дорогу они столько спускались, что, кажется, должны были уже достичь центра планеты, но почему-то не достигли. Постепенно на всех включая Руслана, накатило отупение. Спуск начал вызывать тошноту сродни морской болезни. В очередной рекреации они решили отдохнуть — как свалились кучей, так и уснули на гладком полу. Здесь было тепло и влажно. Достаточно тепло и влажно для состояния утробного комфорта.

— Эй! — Илью тормошили. Глаз бы не открывал. Но он совершил усилие и в тусклом рассеянном, непонятно откуда льющемся свете, разглядел, нависшего над собой, Углова.

— Заспались, парни. Пора дальше топать.

— Куда, — невпопад спросил Илья.

— На кудыкину гору. Раскудахтался. Вставай!

Легко сказать. Илья с самого начала усвоил, что удержаться в вертикальном положении можно только при полной неподвижности или на коротких подъемах — выходах из отстойников. Предстоит подъем? На такое насилие над собственным организмом он спросонья был не согласен, и потому отрицательно замотал головой.

— Чего трясешься как припадочный?

— Не пойду.

— Вставай, — в голосе Углова звенел металл. — Если еще чуть-чуть задержимся — кранты. Есть хочешь?

Не то слово. Не есть — жрать! Дикий голод заставила сесть. В голове несколько прояснилось, зато в желудке, наоборот, засосало. Скажи раньше, что от голода можешь сгрызть собственную руку, принял бы за неумную шутку. Ни фига! Сейчас он смотрел на свою сухую жилистую конечность и готов был впиться в нее зубами.

— Атас, — медленно проговорил Сергей. — С тобой тоже?

— Ага, — кое-как разжимая губы, мыкнул Илья.

— Надо выбираться отсюда, пока друг друга не пожрали. Руслан!

Тот вскочил как ужаленный и тут же упал, поскользнувшись.

— Выбираться надо! — объяснил ему экстренную побудку Углов.

Но Руслик его уже не слушал. Очень осторожно парень поднялся на четвереньки, сунулся, было, к короткому подъему — выходу из отстойника — потом в другую сторону, оскользнулся и сел.

— Плохо. Нет ступенек, — сказал он. И совсем уже тихо, но они услышали, — ловушка.

— Что делать? Соображай быстро!

Лицо Сергея налилось темной кровью. Сквозь, терзавший Илью, голод