– Дождешься, – пообещал Камень. – Мы с тобойдо всего доживем, у нас жизнь вечная.

Ворон улетел к знакомой белочке, которая на весь лесславилась тем, что собирала и запасала лекарственные травы и с удовольствиемлечила всех желающих: на проплешину в крыле можно было наплевать, но жертвоватьглазом он не мог.

– Змей, – шепотом позвал Камень, оставшисьодин. – Вылезай, уже можно.

Однако Змей почему-то не появился. То ли уснул, то ли уползкуда-то. Камень расстроился, ему хотелось поговорить, но поговорить было не скем. Его до глубины души растрогала история про юбилей Николая Дмитриевича, ион с радостью пообсуждал бы рассказанное Вороном. Но рядом никого не было.

Камень пытался в красках представить себе только чтоуслышанное, но не выдержал умственного напряжения и задремал. Проснулся он отсвистящего шепота прямо в ухо:

– Скучаешь?

– Скучаю, – обрадовался Камень. – А ты кудапропал?

– Смотрел. Наш снайпер-летописец так увлекся Головиным,что вообще про остальных позабыл. Что там у Родислава с Лизой? Как Лариса и еебабка? Полгода проскочил – и все про генерала и его юбилей. Вот я и ползалпробелы заполнять.

– Заполнил?

– Ну а как же! Лариса у нас в девятый класс ходит. И тыпредставляешь, что она учудила? Бабка-то ее думала, что девчонка после восьмогокласса в ПТУ пойдет профессию получать, и Люба, честно говоря, тоже на этонадеялась, все-таки бюджет у Романовых не резиновый, но не тут-то было. Ларисакак восьмой класс закончила, так и заявила: ни в какое ПТУ не пойду, будудальше учиться, хочу быть такой же образованной, как Леля и Коля. Ну, в тотмомент никто особо внимания на ее слова не обратил, а как учебный год всентябре начался, она и говорит, что школу закончит и будет в институтпоступать. Люба аж за голову схватилась: какой институт с такими знаниями?Лариса никогда насчет уроков не усердствовала, писала с ошибками, ей даже Леляпо русскому и литературе помогала, и с иностранным языком там полный завал, неговоря уж о точных науках. Люба попыталась ей объяснить, что к чему, но девочкауперлась – чем, говорит, я хуже ваших детей, ваш Коля учится в институте,Лелька тоже будет поступать в вуз, и я хочу, как они. Ну, Люба с Родиславом этодело обжевали, судили, рядили и пришли к выводу, что ребенку надо помочь,потому что если бы не их трусость и слабость, девочка жила бы с папой и ееположение было бы не таким бедственным. В общем, теперь они еще и зарепетиторов платят.

– Лихо! – Камень сокрушенно вздохнул. – ИЛизе на детей денег дай, и Ларисе репетиторов оплачивай. Это ж никаких зарплатне хватит. И как Романовы выкручиваются?

– Да как-то выкручиваются, хотя и трудно им, конечно.Это заслуга Любы, она умеет копейку считать и самыми дешевыми продуктамикормить вкусно и сытно.

– И в какой институт Лариса намылилась?

– Ты еще спрашиваешь! – фыркнул Змей. – Наартистку учиться хочет. Никак не меньше.

– На артистку? – изумился Камень. – Она чтоже, очень красивая?

– Обыкновенная. Симпатичная, даже, я бы сказал,хорошенькая, но ничего сверхъестественного. Изюминки в ней нет, это точно.

– Так она, может, талантливая? – предположил Камень. –Может, у нее от природы способности к сценическому искусству?

– Ну прямо-таки! Нет у нее никаких способностей, ужможешь мне поверить.

– Зачем же ей в артистки идти? – недоумевалКамень.

– Хочется. Хочется красивой жизни, успеха, цветов,аплодисментов, поклонников, шикарных нарядов. В общем, ей хочется всего того,чего хочется любой девчонке в пятнадцать лет.

– Как – любой? – не поверил Камень. – Что, иЛеле тоже этого хочется?

– Леля – не любая, – назидательно произнесЗмей. – Леля – особенная, а вот Лариса точно такая же, как подавляющеебольшинство девочек. Из ста девчонок, живших в этой стране в то время,девяносто пять мечтали стать артистками.

– А почему они думают, что быть артисткой легко иприятно? Это же гигантский труд и огромные душевные затраты, которые непроходят бесследно. Мы с Вороном столько историй про артистов смотрели, икаждый раз удивлялись, какая страшная и даже трагическая жизнь у актеров. Да,слава у них, конечно, есть, и поклонники, и цветы, и красивые наряды, но они завсе это в конечном итоге платят такую цену, что вешаться впору. Зачем жедевочки хотят для себя такую жизнь?

– Дуры потому что, – лаконично объяснилЗмей. – А что касается Ларисы, то она, конечно, в артистки хочет, но и отдругого престижного института не откажется. Она, например, уверена, что сможетпоступить в университет на факультет журналистики или даже в институтиностранных языков. В общем, репетиторы у нее по русскому языку, литературе ианглийскому.

– А сами эти репетиторы что говорят?

– Они Любе по секрету сказали, что девочка безнадежна иЛюба зря выбрасывает деньги. Но Люба же не может объяснить Ларисе, что у неенет никаких шансов, девочка надеется, старается… Короче, западня.

– А Лиза?

– Лиза опять пьет.

До зарплаты оставалось еще четыре дня, а в кошельке у ЛюбыРомановой было пятнадцать рублей. Целое богатство! Она провела ревизию овощей ибакалеи – слава богу, круп, муки, сахару, чая и кофе пока хватает, лук, капустаи свекла тоже есть, но картошку придется покупать. Что еще? На завтрак всесъедают как минимум по два бутерброда с сыром или колбасой, а Родислав и Лелявдобавок едят кашу, сваренную на молоке, да и в чай и кофе молоко льют, ипросто так попить молочка с булкой, намазанной вареньем, или с плюшечкой все всемье Романовых любят. Молока расходуется по три пол-литровых пакета в день,как ни ужимайся. Люба старается экономить, покупает подешевле, трехпроцентное,по шестнадцать копеек, но все равно сорок восемь копеек в сутки – вынь даположь, а на четыре дня это почти два рубля. Теперь хлеб: каждый день по двабелых батона и полкирпичика черного – сорок пять копеек, итого на четыре дня –два двадцать. Сырку и колбаски для бутербродов – по двести граммов, значит, наэто отведем рубль двадцать. Обед для Лели и Коли и ужин на всех, включая Ларисуи Татьяну Федоровну, которые теперь приходили почти каждый вечер и отсутствиемаппетита на страдали, – надо будет купить килограмма два мяса, сварить супи накрутить котлет. На гарнир – макароны, рис, гречка, но это все в шкафу есть.Что еще? Кефир, Родик и Леля пьют его на ночь, – бутылка в день, тридцатькопеек, но если вычесть стоимость бутылки, которую можно сдать там же, вмолочном магазине, то потребуется всего шестьдесят копеек. Да, чуть не забыласметану, она будет нужна обязательно к супу. Ну и картошка, тридцать копеек затрехкилограммовый пакет, из которого половину придется выкинуть, так чтооставшегося едва хватит на то, чтобы два раза сварить суп. И Леле выдать каждыйдень по тридцать копеек, чтобы она могла в школьном буфете купить стакан сока,булочку и какой-нибудь салатик. Обедать девочка будет дома, но на большойперемене ей обязательно нужно перекусить. Это еще рубль двадцать. У Родиславаденьги на обеды и сигареты есть, он берет их все сразу в день зарплаты и тратитпо своему усмотрению из расчета «два рубля в сутки». Итого, чтобы дожить дозарплаты, Любе требуется тринадцать рублей, а у нее целых пятнадцать. Естьсвободных два рубля, которые можно истратить на что-нибудь нужное и полезное,например положить их в конверт, куда она складывает деньги на новый утюг,потому что старый уже на ладан дышит, его несколько раз носили в ремонт, но онвсе равно отказывался исправно работать. Или, может, купить детям фруктов? Иликонфет?