— Но это совсем разные вещи. Одно дело — долгуправляющего, а язык страсти — совершенно другое.

— Глупости.

— В любви нет ничего глупого, уважаемая помощница. И,отклоняясь от темы, мы собираемся ужинать?

Исабелла сервировала стол под стать приготовленным яствам.Она выставила целую коллекцию тарелок, приборов и рюмок, которых я никогдапрежде не видел.

— Ума не приложу, почему вы, обладая такими прелестнымивещами, ими не пользуетесь. Все это лежало в ящиках в кладовой рядом спрачечной, — сказала Исабелла. — И что вы за человек!

Я взял нож и стал рассматривать его под свечами, которыезажгла Исабелла. Я быстро понял, что имущество принадлежало Диего Марласке, иаппетит у меня пропал начисто.

— Что-то случилось? — спросила Исабелла.

Я отрицательно качнул головой. Моя помощница наполнила дветарелки и выжидательно смотрела на меня. Я попробовал кусочек и одобрительноулыбнулся.

— Очень вкусно, — оценил я.

— Жестковато, по-моему. В рецепте сказано, что птицунужно томить на медленном огне неизвестно сколько, а с вашей плитой огонь илигаснет или возгорается до небес, промежуточное положение отсутствует.

— Очень вкусно, — повторил я, продолжая есть безвсякого желания.

Исабелла искоса поглядывала на меня. Мы ужинали в молчании,и оживляло обстановку лишь позвякивание приборов.

— Вы серьезно сказали о Семпере-младшем?

Я кивнул, уткнувшись в тарелку.

— А что еще он говорил обо мне?

— Он говорил, что у тебя классическая красота, что тыумная и необыкновенно женственная, это производит на него очень сильноевпечатление, и он чувствует, что между вами существует духовная связь.

Исабелла пронзила меня убийственным взглядом и потребовала:

— Поклянитесь, что вы это все не придумали.

Я возложил правую руку на кулинарную книгу, поднял правую ипровозгласил:

— Клянусь на «Сто одном лучшем рецепте французскойкухни».

— Клянутся другой рукой.

Я поменял руки и повторил формулу с подобающей случаю торжественностью.Исабелла фыркнула.

— И что мне теперь делать?

— Не знаю. Что делают влюбленные? Гуляют, танцуют…

— Но я-то не влюблена в этого сеньора.

Я продолжал вкушать глазурованную утку, игнорируянастойчивый взгляд девушки. Спустя несколько мгновений Исабелла стукнулакулаком по столу.

— Сделайте одолжение, смотрите мне в лицо. Ведь всеиз-за вас.

Я аккуратно отодвинул тарелку, тщательно вытер губысалфеткой и взглянул на нее.

— Что мне делать? — снова спросила Исабелла.

— Зависит от ситуации. Тебе нравится Семпере или нет?

Облачко сомнения затуманило ее лицо.

— Не знаю. Во-первых, он староват для меня.

— Мы с ним почти ровесники, — возразил я. —Он старше меня максимум на один или два года. A может, три.

— Ну да, четыре или пять.

Я вздохнул.

— Он в самом расцвете сил. Мы, кажется, выяснили, чтотебе нравятся мужчины постарше.

— Не издевайтесь.

— Исабелла, кто я такой, чтобы указывать тебе, чтоделать…

— Вот это мило.

— Позволь закончить. Я хочу сказать, это касаетсятолько Семпере-младшего и тебя. Если ты спрашиваешь совета, я порекомендовал быдать ему шанс. Ничего больше. Если на днях он решится сделать первый шаг ипригласит тебя, допустим, пообедать, не отказывайся. Вы или разговоритесь,познакомитесь получше и в итоге подружитесь, или нет. Но мне кажется, чтоСемпере хороший человек, и его интерес к тебе искренний. И осмелюсьпредположить, если ты немного подумаешь, то поймешь, что в глубине души тожеиспытываешь что-то к нему.

— У вас навязчивые идеи.

— Но у Семпере их нет. И, на мой взгляд, не отнестисьхотя бы с уважением к нежному чувству и восхищению, которые он питает к тебе,было бы низко. А ты не такая.

— Это эмоциональный шантаж.

— Нет, это жизнь.

Исабелла испепелила меня взглядом. Я улыбнулся в ответ.

— По крайней мере сделайте милость, доешьте ужин.

Я опустошил тарелку, подобрал остатки кусочком хлеба иудовлетворенно перевел дух.

— Что у нас на десерт?

После ужина я оставил впавшую в задумчивость Исабеллудозревать с ее сомнениями и тревогами и поднялся в кабинет в башне. Я вынулфотографию Диего Марласки, которую мне одолжил Сальвадор, и поставил ее,прислонив к настольной лампе. В следующий момент я обвел взором небольшуюцитадель из блокнотов, заметок и разрозненных листков бумаги, накопившихся запериод работы для патрона. Я все еще ощущал на ладонях холод столовых приборовДиего Марласки, и потому мне было нетрудно представить, как он сидит тут,созерцая ту же панораму крыш квартала Рибера. Я вытащил наугад одну страницунаписанного мною текста и начал читать. Я узнавал слова и предложения,поскольку их сочинил я, но мятежный дух, питавший и наполнявший их, казался какникогда далеким. Я бросил листок на пол и, подняв голову, увидел свое отражениена оконном стекле — чужое лицо на фоне сизых сумерек, окутавших город. Мнестало ясно, что я не смогу работать сегодня ночью, ибо был не в состояниинацарапать ни единого абзаца для патрона. Я погасил свет на письменном столе исидел в темноте, слушая, как ветер шуршит у окна, и рисуя в воображении картину:Диего Марласка, охваченный пламенем, падает в водоем, последние пузырькивоздуха вырываются изо рта, а ледяная жидкость просачивается в легкие.

Я проснулся на рассвете. Тело затекло в кресле и теперьломило. Я встал, прислушиваясь к скрипу суставов в собственном теле. Проковылявк окну, я открыл его настежь. Крыши старого города сверкали изморозью, ипурпурное небо клубилось над Барселоной. Грянули колокола церквиСанта-Мария-дель-Мар, и с голубятни сорвалась и взмыла ввысь туча трепещущихтемных крыльев. Холодный резкий ветер доносил запах пристани и дыма жженогоугля, курившегося над каминными трубами квартала.

Я спустился на жилой этаж и отправился на кухню варить кофе.Заглянув в продуктовый шкаф, я замер. С тех пор как в доме поселилась Исабелла,моя кладовая напоминала магазин «Килес» на Рамбла-де-Каталуниа. Среди рядовэкзотических яств, которые поступали в бакалею отца Исабеллы из-за границы, яобнаружил жестяную коробку английских галет с шоколадной глазурью и решил ихпопробовать. Всего через полчаса, после массированного выброса кофеина и сахарав кровь, заработал мозг, и меня осенила гениальная мысль начать день, усложнивсвою жизнь еще больше, если такое возможно. Я решил, как только откроютсяторговые заведения, нанести визит в лавку магических и фальшивых артефактов наулице Принцессы.