Карл положил Жан-Клода на мраморный алтарь. По алтарюпотекла кровь. Карл легко прижимал его плечи к камню. Жан-Клод мог поднятьавтомобиль. Как это Карл его держит?

– Он пользуется силой Оливера.

– Прекрати.

– Что?

– Отвечать на вопросы, которых я не задавала.

Он улыбнулся:

– Экономит много времени.

Оливер взял белый отшлифованный кол и деревянный молот.Протянув их мне, он сказал:

– Настало время.

Алехандро попытался помочь мне встать, но я его оттолкнула.Четвертая метка там или что, а я могу стоять самостоятельно.

– Нет! – вскрикнул Ричард и рванулся мимо нас к алтарю.

Дальше все было как в замедленной съемке. Он прыгнул на Оливера,и маленький человечек схватил его за горло и вырвал трахею.

– Ричард!

Я бежала к нему, но было уже поздно. Он лежал, истекаякровью, пытаясь дышать, когда дышать уже было нечем.

Я упала возле него на колени, пытаясь остановить кровь.Глаза его были расширены и полны страхом. Со мной рядом был Эдуард.

– Уже ничего нельзя сделать, Анита. Ему ничем непоможешь.

– Нет!

– Анита! – Он оттянул меня от Ричарда. – Слишкомпоздно.

Я плакала, сама того не знаю.

– Иди, Анита! Уничтожь своего бывшего Мастера, какхотела уничтожить меня.

Оливер протягивал мне кол и молоток.

Я мотала головой.

Алехандро помог мне встать. Я потянулась к Эдуарду, но онуже не мог помочь. Никто не мог помочь. Нет способа снять четвертую метку, иливернуть Ричарда, или спасти Жан-Клода. Но я хотя бы не буду пронзать Жан-Клода.Это я могу остановить. И это я сделаю.

Алехандро вел меня к алтарю.

У помоста ползала Маргарита. Она стояла на коленях,раскачиваясь взад и вперед, и лицо ее было кровавой маской. Она вырвала себеглаза.

Оливер протягивал мне молот и кол руками в белых перчатках,забрызганных кровью Ричарда. Я затрясла головой.

– Ты возьмешь. Ты сделаешь, как я сказал.

И клоунское личико нахмурилось.

– Пошел ты на …

– Алехандро, она теперь в твоей власти.

– Да, Мастер, она мой слуга.

Оливер все еще протягивал мне кол.

– Тогда пусть она его прикончит.

– Я не могу ее заставить, Мастер.

Алехандро улыбался, произнося эти слова.

– Почему?

– Она некромант. Я говорил вам, что она сохранитсвободу воли.

– Я не позволю упрямой женщине испортить момент моеготоржества!

Он попытался подмять мое сознание; и я ощутила еговторжение, как ветер в голове, но он прошумел и затих. Я сталачеловеком-слугой, и фокусы вампира на меня не действовали – даже фокусыОливера.

Я рассмеялась, и он хлестнул меня рукой по лицу. Вкус кровиво рту. Я лишала его величайшего момента!

Алехандро был доволен. Его радость я ощущала как теплуюволну у себя внутри.

– Кончай его, или, обещаю тебе, я тебя изобью вкровавую кашу. Тебе теперь нелегко умереть. Я тебя изуродую, как ты себе ипредставить не можешь, и ты исцелишься. Но больно все равно будет. Ты меняпоняла?

Я смотрела на Жан-Клода, а он на меня. И его темно-синиеглаза были так же прекрасны.

– Я этого не сделаю, – сказала я.

– Он все еще тебе дорог? После всего, что он с тобойсделал?

Я кивнула.

– Убей его, или я убью его медленно. Я выну из негокости по кусочкам, но не убью. Пока его голова и сердце целы, он не умрет, чтобы я с ним ни делал.

Я глядела на Жан-Клода. Нет, я не стану смотреть, как Оливерего пытает, если могу этому помешать. Разве не лучше быстрая смерть? Не лучше?

Я взяла у Оливера кол.

– Я это сделаю.

Оливер улыбнулся.

– Мудрое решение. Жан-Клод поблагодарил бы вас, если бымог.

Я глядела на Жан-Клода, держа в руке кол. Коснулась егогруди там, где был ожог. И отняла измазанную кровью руку.

– Делай! – велел Оливер.

Я повернулась к нему, протягивая руку за молотом. Когда онмне его протянул, я вонзила обугленный кол ему в грудь насквозь.

Вскрикнул Карл. Изо рта Оливера хлынула кровь. Он застыл,будто не мог шевельнуться с колом в груди, но он еще не был мертв. Еще нет. Моипальцы вцепились в мясо его горла и потянули, вырывая куски плоти, пока я неувидела хребет, блестящий и мокрый. Ухватив его рукой, я выдернула кость изтела. Голова Оливера упала набок, повиснув на кусках мяса. Я оторвала ее ибросила через ринг.

Карл Ингер лежал у алтаря. Я нагнулась и попыталась нащупатьпульс, но его не было. Смерть Оливера убила его.

– Ты это сделала, Анита! – подскочил ко мне Алехандро.– Я знал, что ты можешь его убить! Знал! – Я подняла на него глаза. – Теперьубей Жан-Клода, и мы будем вместе править в этом городе!

– Да.

И я ударила его раньше, чем успела об этом подумать, раньше,чем он прочел бы мою мысль. Всадила руку ему в грудь. Треснувшие ребразаскребли по коже рук. Я схватила его бьющееся сердце и раздавила.

Дышать было невозможно. Грудь сдавило обручем со страшнойболью. Я вырвала его сердце из дыры в груди. Он упал с расширенными отизумления глазами, и я упала вместе с ним.

Я ловила ртом воздух. Не могу дышать, не могу дышать!

Лежа на трупе своего Мастера, я чувствовала, как бьется моесердце за нас обоих. Нет, так он не умрет. Я ухватила его пальцами за горло,вдавила. Обеими ладонями я сжимала его горло. И они вдавились в его плоть, ноболь была оглушающей. Я харкала кровью – нашей кровью.

Руки онемели. Я уже не знала, давлю я или нет. И ничего нечувствовала, только боль. Потом все скользнуло прочь, и я стала падать втемноту, где никогда не было света и никогда не будет.

Я очнулась, глядя в желтый потолок. Минуту я просто моргала.Теплыми квадратами лежало одеяло на солнце. У кровати были металлическиеперила. А на руке у меня стояла капельница.

Больница. Значит, я не умерла.

На столике у кровати стояли цветы и связка воздушныхшариков. Минуту я лежала, радуясь тому факту, что еще жива.

Открылась дверь, и показался большой букет цветов. Ониопустились, и за ними показался Ричард.