— А что тогда? — тихо спросила Настя. — Кто сильнее, тот иправ?

К счастью, Котя вновь возник в телефоне, избавив меня отнеобходимости отвечать.

— Кирилл? Иллан говорит, что нам к тебе соваться не стоит.Что лучше мы сейчас рванем из Москвы. Она знает несколько районов, где нетфункционалов и куда полицейские не смогут дотянуться. Может, и вы с нами?

— Как? — раздраженно ответил я. — Ты забыл, что я-то тожеприкован к башне?

— Извини, — смутился Котя. — Ну… тогда мы поторопимся. Япостараюсь тебе звонить!

— Звони, — ответил я.

Ну вот.

Приплыли. Нет, Котя прав, конечно. Лучше им пока скрыться. Амне… нет, ну не сражаться, конечно. Попытаться урегулировать конфликт. В концеконцов, мы никого не убили…

— Они не приедут? — спросила Настя.

— Нет, — признался я. — Иллан считает, что им лучшескрыться. В районе, где пока нет функционалов. Она знает такие места. Да… ты бытоже могла с ними поехать!

— Заманчиво. — Она помолчала. — Не скажу, что твой друг —мой идеал мужчины, но что-то в нем есть, несомненно… А ты что будешь делать?

— Договариваться. Попробую пойти на мировую. Все-таки у менятут хорошее место, я функционалам полезен.

— Тогда останусь с тобой, — твердо сказала Настя.

— И снова скажешь, что собираешься с ними воевать? Если тызаметила, они очень этого не любят.

— Я пообещаю, что не буду. Только ты не думай, это я совру!

Мне только и оставалось, что развести руками. Соврать? Ха!Трудное это дело — соврать полицейскому-функционалу…

Настя тем временем подошла к следующему окну. И неожиданнопозвала меня:

— Кирилл… погляди, как красиво!

Это действительно было красиво. Полная луна — как и на нашейЗемле, только она казалась еще крупнее. И сверкающая миллионами крошечныхогоньков морская гладь. Ветра почти не было, море спокойно дышало, покачиваямерцающие огоньки на волнах.

— Планктон светится, — сказал я. Слова вырвались неожиданнои совершенно неуместно.

— Планктон? Как интересно! — Настя по-прежнему смотрела вокно. — Когда девушка говорит «красивая Луна!» ты с ней начинаешь беседоватьпро химический состав реголита и альбедо лунной поверхности?

— Первый раз вижу девушку, которая знает слово «реголит», —честно ответил я. — Так что нет, раньше не беседовал.

— Я знала одного парня, математика, — кивнула Настя. — Онехал в поезде и влюбился в проводницу, потому что она поддержала беседу офункционалах. О математических, конечно. Они с поезда сошли вместе и чуть непоженились.

— А что помешало?

— Не помню. Кажется, она совершенно не разбиралась втензорном исчислении…

Я осторожно взял Настю за плечи. Наклонился, уткнувшисьлицом в ее волосы. Она медленно повернула голову — и мы поцеловались.Скользнула в моих руках, поворачиваясь, прижалась, посмотрела в глаза. Мы былис ней почти одного роста, и я невпопад подумал, что все мои прежние девчонкиоказывались на полголовы ниже.

— Если мы сейчас выйдем… туда… — она кивнула на окно, — товсе будет как в плохом голливудском фильме.

— Обожаю плохие голливудские фильмы, — ответил я. И даже самсебе поверил.

Но на пляж мы пошли не сразу. До кровати было гораздо ближе.

— Кирилл, ты сердишься на меня?

— Нет. — Я лежал на одеяле, брошенном на песок, смотрел впрозрачное ночное небо — воздух был такой чистый, словно с Заповедника всюатмосферу сдуло в космос, — и гладил Настю по лицу. Находил руками ее губы,запоминал черты лица, будто слепой. — За что, глупая?

— Я тебя поссорила… с твоими. Ты прости. Я завелась. Миша —он как трус последний себя повел, а ты тоже начал осторожничать.

Она вдруг приподнялась на локтях, посмотрела на меня — влунном свете ее кожа стала серебряно-матовой. Шлепнула себя по губам.

— Ты чего?

— Дура я. Зачем я про него говорю? Я знаю, мужчины этого нелюбят…

— Ух ты, какая осведомленность… Говори, мне все равно.

— Нет, не буду больше. Я про него и слышать больше не хочу.А говорить тем более. Я правда тебе нравлюсь?

— Да.

— Иллан говорила, что у функционалов редко бывают отношенияс людьми. Долгие отношения. Помнишь, как в «Обыкновенном чуде» Волшебникговорил? Про то, что его жена состарится и умрет, а он все будет жить…

— Откуда ты такая умная? Может, ты тоже функционал?Функционал-библиотекарь?

— Я бы не отказалась… — Настя провела рукой мне по животу. —Это, наверное, интересно.

— У меня наверху будет библиотека, — сказал я. — То есть онауже есть, но пустая. Если мы сейчас договоримся с функционалами… да что яговорю! Договоримся, конечно. Можно будет сделать вот такую библиотеку! А тебяпопросим сделать функционалом.

— Разве это возможно?

— Как-то же они делают… — Я протянул руку, коснулся еегруди. — Нет, не хочу, чтобы ты была библиотекаршей. Ты испортишь зрение истанешь носить очки. И будешь все время ходить, уткнувшись в книжку.

— А я буду снимать очки. И ходить, уткнувшись в тебя. Воттак…

Она мягко опустилась на меня. Поцеловала в губы, в шею, вживот, стала спускаться ниже.

— Настя, даже функционалы устают… — трагическим шепотомсказал я.

— Сейчас посмотрим…

— Это… нечестно… — Впрочем, через секунду я воскликнул: —Нет, а это еще более нечестно!

Настя тихо засмеялась. С минуту я смотрел на ее силуэт нафоне неба, обласканный лунным светом и морским ветром, то приподнимающийся, тоопускающийся надо мной. Потом почувствовал, как участилось ее дыхание, поймалее ладони, сжал. Настя выдохнула, едва слышно застонала и прижалась ко мне, еетело еще сотрясали мягкие волны, но она не останавливалась, и настала мояочередь застонать от древнейшего и сильнейшего из наслаждений.

— Ты подрываешь мой боевой дух… — сказал я чуть позже. — Мнепредстоят сложные разговоры, а я буду блаженно улыбаться и отвечать невпопад…

— А ты соберись…

— Угу. — Я присел. На душе было тревожно. Пустынный пляж,луна в чистом небе, замирающие отсветы в волнах, красивая девушка рядом — чегоеще желать человеку? Уверенности в завтрашнем дне, наверное… — Искупаемся?

— Пойдем.