За чаепитием разговор шел плавно, Михаилу без трудаудавалось направить его в нужное русло, тем более что основной темой так илииначе должны были быть Серафимины кошки, а значит, и сама Серафима Антоновна.Записывать ничего нельзя, ему приходилось напрягаться, запоминать имена,фамилии, указания на место проживания, чтобы завтра с утра начатьприсматриваться к тем людям, которые знали о наследстве Фирсовой. «Вотболван, – несколько раз сказал себе Доценко, – знал бы, что так делообернется, диктофон захватил бы».

КАМЕНСКАЯ

Дома она проверила при помощи компьютера все данные на техчетверых, которых отобрала днем. Да, память ее не подвела, все они находилисьсейчас на свободе, двое уже освободились, а двоих так и не удалось довести доскамьи подсудимых. Все четверо были когда-то прописаны в Москве, об их нынешнемместопребывании данные были неполными, просто не было острой необходимости ихсобирать. В глубине души Настя не верила, что кто-то из них может оказатьсяШутником, она слишком хорошо помнила каждого из этой четверки и знала, что поособенностям мышления и складу характера они, конечно, вполне способны задуматьи осуществить такую сложную многоходовую пакость, но в соответствии все с темже складом характера крайне маловероятно, что они захотят мстить или сводить сней счеты. Все они разумные люди, с хорошим интеллектом, все они понимали, чтоНастя выполняет свою работу, и в процессе этой работы она не сделала вотношении их ничего такого, чего они не заслужили бы. Нет, не верила она, чтоэто кто-то из них.

И потому не стала затеваться с проверками, когда Гордеев впервый раз велел ей это сделать. Однако после повторного приказа не делать ужебыло нельзя.

Ну что ж, машина запущена, их начали отрабатывать.Посмотрим, что получится.

Выключив компьютер, она уселась в кресло и стала разбиратьпакет с видеокассетами, подаренными ей на День милиции. Голова продолжалаболеть, хоть и не так сильно, как утром, но противно и тягомотно, таблетка«Саридона» не помогла, и Настя подумала, что, пожалуй, не станет смотреть фильмна языке оригинала, сил нет напрягаться и воспринимать иностранную речь. Онавыберет что-нибудь переведенное на русский. Быстро рассортировав кассеты поязыковому признаку, она стала вчитываться в аннотации и вдруг вздрогнула как отудара током. На одной из коробок ей в глаза бросилась репродукция картины Босха«Глаз Господа Бога наблюдает за совершением семи смертных грехов». Или ейкажется? Да нет, ошибки быть не может, эту круглую картину-рондо онаразглядывала много раз после того, как Ирочка вспомнила насчет рыбы, пожирающейчеловека. Поднеся коробку к самым глазам, Настя стала вчитываться в набраннуюмелким шрифтом аннотацию: «… полицейское расследование серии кровавых убийств,совершенных маньяком. Каждое убийство «наказывает» жертву за определенныесмертные грехи – В Библии описано семь таких грехов…» Фильм так и называется«Семь». Перевернув коробку, Настя увидела перечень грехов: Чревоугодие,Алчность, Леность, Гордыня, Гнев, Похотливость, Зависть. Вот черт! Неужели онанарвалась на такого же психа?

Стоп, не надо поспешных выводов, посмотрим, что мы имеем.Надежда Старостенко, бывшая балерина, ныне опустившаяся пьяница. Какой у неегрех, за который ее мог бы наказать Шутник? Вероятно, похотливость. Сведения,добытые Сережей Зарубиным, говорят об этом достаточно красноречиво. ГеннадийЛукин. Трижды судимый за хулиганство и грабежи. Таких грехов в списке нет.

Не алчность же сюда приплетать… Нет, конечно, совершенные импреступления свидетельствовали не о корыстолюбии, а скорее о глупости ивспыльчивости, когда бьешь по морде первого, кто под руку попадается, ихватаешь то, что плохо лежит. Какой же грех у Лишая?

Настя вскочила с кресла и снова включила компьютер. Найдясведения об убийстве Лукина, пробежала их глазами. Перед смертью плотнопоужинал. А вот и перечень блюд, составленный на глазок Сережей Зарубиным послепосещения ресторана, в котором за тридцать минут до гибели поужинал Лукин. Да,плотно поужинал – это мягко сказано. Если бы речь шла не о покойнике, можнобыло бы сказать «обожрался». Похоже, грех Лукина – это чревоугодие. Но снатяжкой, с большой натяжкой… Разве про бомжа, подбирающего объедки напомойках, повернется, язык сказать, что он чревоугодник? Бред! Он постояннонедоедает.

А вот убийца явно спровоцировал его, дал денег, повел вресторан, сказал:

«Ешь, чего душа пожелает». Душа Лукина пожелала многого, ноэто ведь от голода, а не от обжорства. Значит, Шутник не наказывал беднягуЛишая, а всего лишь использовал его для демонстрации той картинки, которая емубыла нужна. Ну и мразь! Был бы честным психом, возомнившим себя палачом иучителем человечества, еще бы ладно. Но действовать так цинично…

Что дальше? Валентин Казарян. Если верить тому, что про негорассказала бывшая жена, здесь речь идет о грехе гордыни.

Серафима Антоновна? Грех алчности.

Что же остается? Леность, гнев и зависть. Как минимум ещетри жертвы, каждая из которых будет демонстрировать один из этих грехов. И ее,Настина, задача сейчас постараться понять, как и где он будет искать тех людей,смертью которых продемонстрирует наказание за эти грехи. Как и где Шутник будетрешать задачу поисков ленивого, гневливого и завистливого?

Но тут есть еще один момент: он использовал символ Босха,чтобы подсказать Насте, в чем состоит его замысел. Он видел этот фильм ииспользовал его идею. Остается вопрос: зачем? Зачем он это делает? Увиделфильм, понял, что идея ему близка, решил осуществить ее в собственномисполнении и на территории России. До этого места все логично, хотя ипопахивает психопатологией. Но зачем он оставляет рыбку с пупсиком? Ведь именноблагодаря этому символу Настя обратила внимание на кассету с фильмом.

Если бы не он, Настя никогда, вероятно, не сопоставила быхарактеристики убитых с перечнем семи смертных грехов. Он подсказал ей. Зачем?

Ответ пришел сам собой и был настолько ошарашивающим, чтоверить в него не хотелось. Шутник запугивал ее. Его слова о том, что онприближается, – не пустой звук. Будет еще два убийства, за гнев и зависть,а потом он убьет ее саму. За леность. Ведь она сама, идиотка, сказала об этомсвоем недостатке в прямом эфире. Конечно, в Библии имелся в виду совсем другойгрех, грех безделья, а уж бездельницей-то Настю Каменскую никто назвать несможет, но она ленива, этого не отнять, а Шутник уже показал, что не намерентвердо придерживаться духа Библии, ему вполне достаточно буквы. Ведь ГеннадийЛукин не был чревоугодником, а умер именно из-за этого, вернее, для того, чтобыпродемонстрировать этот грех.

Осталось всего три убийства, два из которых Настя увидит. Атретье – уже нет.

Ей стало настолько жутко, что она вскочила и включила вквартире все освещение, даже в ванной и в туалете. Почему-то казалось, что,если будет много света, страх уйдет. Хоть бы Лешка скорей приехал, но онсегодня задержится, еще с утра предупредил. «Надо посмотреть фильм, –сказала она себе, – это меня отвлечет. И потом, в нем может оказаться ещекакая-нибудь подсказка».