На углу у киоска с хот-догами встретил Юджина Олдина, такогоже толстяка. Но только почти, Юджин чуть пониже, потому и вес у него чутьпоменьше, хотя вширь таков же, если не шире.

Они обменялись рукопожатием, Юджин прожевал огромный кусок,сказал оживленно:

— Не слышал новости из окружного суда?

— Нет, а что там? — спросил Людстен, а продавцусказал: — Джонни, заверни мне четыре!

Тот удивился:

— Четыре? Ты же всегда брал пять!

— Худеть надо, — объяснил Людстен. Он принялогромный бумажный пакет, почти мешок, у Джонни хот-доги размером со шляпу, одинтут же достал и сунул в зубы.

Юджин, продолжая жевать, объяснил невнятным голосом:

— Суд приговорил… к крупному штрафу!

Людстен поинтересовался с набитым ртом:

— Ну и что? Лучше скажи, кто выиграл вчера в бейсбол, ятак и не смог посмотреть…

Юджин прожевал, второй хот-дог задержал в руке, сказалликующе:

— Не понял? Штраф в нашу пользу!.. Оштрафовали, чтослишком много калорий в их бигмаках! Сейчас, мол, не голодное время, когда всехнадо накормить! Сейчас такое время, чтобы человек съел, но вроде бы не ел…Понимаешь?

Людстен покачал головой:

— Нет. Это же все равно что есть опилки. Я люблю естьжирное! И люблю есть много. И чтобы горячий жир стекал по пальцам…

Он вытащил второй хот-дог, облизнулся в предвкушении. Юджинтоже невольно сглотнул слюну, но тут же вскрикнул:

— Мы должны подать заявку на возмещение ущерба!..Понял? Нам выплатят компенсацию.

— Да? — переспросил Людстен. — А сколько?

— Сколько скажет суд, но фирму присудили к штрафу в двамиллиарда долларов. Представитель протестовал, но судья заявил, что здоровьенации дороже. Здорово, да?

— Здорово, — протянул Людстен озадаченно — Тогда всамом деле надо поспешить с заявлением о возмещении… Как будут возмещать,думаешь, по весу?

— Наверное. Только не спеши, все равно фирма подалаапелляцию, а там новый суд. Разбирательство, пока не дойдет до Федерального.Но, говорят, что на этот раз не отвертеться.

— Хорошо бы, — сказал Людстен уже мечтательно. Ижалко, у них такие великолепные толстые бигмаки и чизбургеры, но, с другойстороны, два миллиарда разделить на всех толстяков, что подадут заявления… гм…пусть даже фирма сумеет скостить половину, но и миллиарда будет немало, хотьтолстяков тоже наберется не-хило. Но если не все подадут жалобы, не у всехнаберется триста килограмм, а в этом случае за каждый килограмм, скажем, вышедвухсот кило надо набавлять по двойной ставке…

Хорошо бы огрести сумму, подумал он, чтобы купить домик, каку этих белых свиней, семейства Роджерсов, что приторно так улыбаются привстрече и желают здоровья такими сладкими голосами, что хочется плюнуть в ихпостные рожи. Всех бы их пустил под нож. Они улыбаются, а сами ненавидят нас,черных, потому что мы лучше их, мы умнее, мы живучее, а они больные ивымирающие, потому, только шипят нам в спины.

С двумя оставшимися в пакете хот-догами вернулся к своемутрейлеру, в это время сзади послышались шаги. Оглянулся, подходит улыбающаясяпара, Людстен сразу уловил, что и парень, и девушка не местные, а если иродились здесь, то все равно принадлежат к общине либо арабов, либо индийцев,что-то восточное. Людстен нахмурился, с кланами восточных соседей отношениясложные: с одной стороны, их тоже притесняют эти белые свиньи, с другой —все-таки конкуренты, тоже доят белых тварей, те начинают постанывать, но ихдурацкие законы устроены так, что отказать не могут.

— Эй, дружище, — сказал парень дружелюбно, —у нас к тебе дело.

Людстен спросил настороженно:

— Какое?

Парень огляделся по сторонам.

— Давай сядем к тебе в кабину. Я расскажу. Людстензаколебался, но девушка улыбнулась ему дивными миндалевидными глазами, кивнулауспокаивающе:

— Все законно. И выгодно.

— Если законно, — буркнул Людстен, — то невыгодно. Но, предупреждаю, наркоту не перевожу…

— Этого и не понадобится, — сказал парень, —но двадцать пять кусков за один рейс… как?

— Куда ехать? — спросил Людстен сразу охрипшимголосом.

Парень молча кивнул на кабину, Людстен с трудом поднялсянаверх, для этого у него особые ступеньки, каждая выше следующей всего на двапальца, стандартные ему с его весом не одолеть, с облегчением плюхнулся насиденье, подвинулся, парень поднялся следом, сел рядом.

— Куда ехать? — повторил Людстен. — И что загруз?

— В ад, — ответил парень весело. — Тащитьсвою задницу…

Выстрел прозвучал почти неслышно. Людстен вздрогнул, пуляударила в печень, разорвала ткань, страшная дикая боль пронзила тело, он умерот болевого шока. Парень покачал головой, как это такой здоровила умирает от одной-единственнойпули, вот Гасан получил пять путь в грудь и живот, догнал врага, убил голымируками и только после этого умер, красиво отдав душу Аллаху.

— Все в порядке, — сказал он вполголосадевушке. — Начинайте погрузку.

Тело этого жирнейшего негра с огромным трудом удалосьперекатить на место для отдыха, там в кабине можно разместить еще две такиегоры жира и сала. Парень сел за руль, девушка обыскала карманы негра, подаланабор ключей, идентификационную карту, набор дисконтных, опустевший бумажникзабросила через голову на труп водителя.

Парень вставил ключ, мотор на поворот ключа ответил мягкимприглушенным рычанием. Девушка приспустила бретельку, чтобы встречные смотрелина нее, а не на водителя, на губах заиграла беспечная мечтательная улыбка.

Мрак, к радости официантов, ел ужасающе много, заказывалдорогие вина, сперва картинно смаковал, он-де аристократ, а потом,разохотившись, хлестал чуть ли не ведрами, как дорвавшийся до берега морякхлещет пиво. Олег ел мало, пил еще меньше, Мрак морщился, но помалкивал,бесполезно тормошить того, кто и раньше, до перехода на атомарный ивнутриатомный уровень, ел точно так же, не замечая вкуса.

На какое-то время взгляд Олега стал отстраненным, словноопять задумался о поисках истины, Мрак хмыкнул, налил себе дорогого коньяка вфужер, к ужасу наблюдавших за богатыми клиентами официантов. Взгляд Олегауперся в стену, в двух милях отсюда на столе Арни Четтерфильда, шефанью-йоркской полиции, громко и требовательно зазвонил телефон прямой связи свысшими лицами государства. Никто из родных или друзей не знал этого номера,как и его коллеги, Четтерфильд вздрогнул и, чувствуя неприятности, поспешносхватил трубку.

— Алло? — сказал он как можно более уверенным,властным и в то же время отеческим голосом.

Заговорил незнакомый голос, сильный, жесткий, голосприрожденного руководителя: