Она уткнула лицо в колени. Руксус подсел поближе, приобнял.

–Мы все искренне хотим защитить тех, кого любим и кем дорожим, даже когда нам на это не хватает сил. Я и госпожа Валерика…мы не можем быть везде и всюду…

–В том и дело, – прервала его Марианна, – мы живём в клетке, Руксус. В рабстве, из которого выход лишь один – смерть. Неужели у нас совсем нет права на нормальную, полноценную жизнь? Ни одного шанса? Где мы согрешили, в чём провинились? В том, что просто родились такими?

Она снова заплакала, и в этот раз у Руксуса тем более не нашлось слов. Он отвернулся.

–Я не знаю, Марианна. Просто не знаю. И вряд ли могу знать. Но одно могу сказать уверенно: я не хочу умирать в клетке.

–Ты уже не первый раз это говоришь, и честно говоря, сейчас это звучит как бахвальство, уж не обессудь, Руксус.

–Я и не обижаюсь, – пожал плечами мальчик. – Пока что я действительно могу лишь подчиняться, но ведь мне сейчас всего шесть. Это временно.

–И что же ты намерен делать в будущем? – внезапно подал голос Каме. – Уж не пустится ли в бега, а, Руксус? Жизнь загнанного зверя разве лучше рабства?

Мальчик отрицательно покачал головой.

–Я ещё не знаю, Каме, но у меня есть время подумать. К тому же да, я в любом случае буду считать, что любая жизнь будет лучше, потому что то, что нас ждёт – это и не жизнь вовсе. Все эти люди, – он провел рукой по воздуху там, где находится Кардена, – боятся нас, ненавидят, презирают и хотят нашей смерти. Мы для них живой инструмент, которому было бы неплохо послужить, прежде чем бесславно умереть. И мы чувствуем их отношение к нам, что терзает душу даже ещё сильнее. Для меня, Каме, это совершенно невыносимо, и пусть пока что нет никакого выхода, терпеть это я тоже не намерен.

Марианна повернулась, посмотрела на него. Руксус не понял её взгляда, но ему показалось, что в нём теплилась надежда.

–Никак героем себя до сих пор мнишь, – произнесла Марианна без сарказма.

–Нет, скорее тем, кто просто хочет выжить, и при этом помочь выжить остальным.

Они крепко обнялись; Руксус почувствовал, как у неё бьется сердце, даже сквозь робу. Альберт смотрел на них, скромно улыбаясь, а во взгляде Каме царило неодобрение, острое, словно нож.

Скорбь по Саре обещала никогда не пройти, и все же она постепенно сглаживалась. Друзья вновь начали тепло общаться между собой, хотя Руксус и Каме замечали, как иногда Марианна, смеясь, опускала взгляд и смотрела в сторону, будто всё еще надеясь увидеть рядом сестру. «Иногда она думает, что её смех – это предательство в адрес Сары, хоть это и неправда», подумал однажды Каме. «Сара хотела бы, чтобы мы жили дальше, и как и раньше, вместе преодолевали все трудности. Как маленькая, дружная семья».

Через пять месяцев у них произошло пополнение: четырёхлетний мальчик по имени Горацио. Маленький, забитый, он явно не знал, чего стоит ждать и думал, что другие дети его изобьют, или сделают что похуже. Альберт развеял эту иллюзию, весело рассмеявшись и обняв Горацио.

–Заходи, дружище. Нашим новеньким будешь. Выбирай любую кровать, какую только захочешь…

Верховная настоятельница школы Астра Телепатика из города Кардена, что стоит на берегу Беспокойного Моря, чувствовала себя странно в этих монолитных тёмно-серых стенах, украшенных золотом. «Давно меня здесь не было», подумала Валерика. «Достаточно давно, чтобы многое забыть».

Проходившие по мрачным коридорам слуги больше походили на безликие тени. Их притворная вежливость не могла обмануть Валерику. Прислуживать псайкерам шли наиболее отчаянные, и, улыбаясь своим хозяевам, они едва могли скрыть своё презрение и страх. Церковь безупречно влияла на свою неисчислимую паству.

У массивных дверей стоял средних лет мужчина, немногим старше Валерики, с аккуратной каштановой бородой и зелеными, блеклыми глазами. При виде гостьи, едва слышно ступающей по коридору, он улыбнулся.

–Валерика Винезия, моя дорогая коллега. Сколько прошло времени с момента нашего последнего собрания? Год, два?

–Полтора года, верховный настоятель Годрик Аверсон. – Валерика вернула вежливую улыбку. – И я рада вас видеть.

–До меня всё это время доходили тревожные слухи из Кардены. Да, неспокойный город тебе достался, дорогая. Ты как, держишься?

–Я обязана быть сильной и стойкой, ради своих детей.

–То, как ты воспринимаешь своих протеже восхищает многих из нас, тебе это известно, но я, честности ради, скажу, что всегда ценил твою привязанность.

–Это не всегда благо, многоуважаемый Годрик. Остальные уже на месте?

–Почти все, да. Остался старина Орсо.

Валерика кивнула. Её голову ни на секунду не покидала мысль о том, что следует быть максимально осторожной в словах и действиях, ибо за каждым их шагом в эти стенах бдят денно и нощно. Тайные агенты Священного Трона не пропускают ни одной фразы, замечают каждый жест. Когда-то в Зал Нечестивых пыталась пробраться и вездесущая Экклезиархия, но от общества стольких сильных колдунов у каждого церковника буквально воротило, поэтому им пришлось довольствоваться многочисленными устройствами для слежки.

Порой паранойя Церкви и Инквизиции превышает любые пределы, подумала Валерика. Мы могли бы обмануть все эти системы, общаясь ментально – но что толку? Что такого может задуматься горстка псайкеров? Несмотря на всю нашу силу, деваться нам некуда. Даже мысль о самом ничтожном неподчинении карается на корню. Экклезиархия заботится и о том, чтобы у каждого из нас не было никакого желания вести борьбу. Нашу волю сковывают стальными цепями, звенящими до самого нашего конца.

В самом зале ярко горели жаровни, стоящие кругом над темным, среднего размера столом, простым, лишенным излишеств, но всё равно достаточно красивым.

За ним уже сидели три из шести официально заявленных верховных настоятеля: двое мужчин и одна женщина. Валерика, разумеется, знала всех в лицо и поимённо, но особого значения этому никогда не предавала, ибо каждая школа Астра Телепатика всё равно большую часть времени вела изоляционный образ жизни, слабо контактируя даже между собой. Знакомство с остальными верховными настоятелями и настоятельницами по большому счёту не давало никакой практической пользы. Ещё сильнее пользу преуменьшало наличие вокс-связи – из-за неё в личной встрече руководителей Астра Телепатика было ещё меньше смысла.

Белыми, вернее алыми воронами в зале являлись редкие писцы и Локко Новре, представитель Администратума. Не такие влиятельные как