Несколько дней я попросту проспала в кровати, слава богу, вбольницу меня не отправили, а домашние не стали ругать Дашутку, проявилисострадание и заботу. Впрочем, особого вреда взрыв мне не нанес, и к пятнице яощутила себя окончательно здоровой. Теперь настало время задать Дегтяреву парувопросов.

Схватив телефон, я набрала хорошо знакомый номер и бодрокрикнула:

– Привет.

– Ну? – не слишком обрадовался, услыхав мой голос,приятель. – Как твое ничего себе?

– Отлично! Почему ты не на рыбалке? Как оказался навокзале? Нашли пакет с деньгами? И вообще…

– Похоже, совсем очухалась, – протянулполковник, – Дашка-неваляшка.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Разве не видела такие игрушки? Неваляшки называются,их по голове лупят, а они покачаются и снова в вертикальное положениевозвращаются. Неваляшка с волынкой.

– Это кто?

– Ты, – хмыкнул Дегтярев.

– Почему с волынкой?

– Ну, она так противно зудит, – ляпнулполковник, – прямо тошно слушать.

Я сначала хотела обидеться, но потом быстро сказала:

– У меня к тебе много вопросов.

– У меня к тебе тоже, – отбил мяч приятель, –в двадцать ноль-ноль жду у себя в кабинете, пропуск будет внизу, не забудьпаспорт. Любишь ты приключения, просто эффект черного кота.

– При чем тут кошки? – совершенно растерялась я.

Полковник хмыкнул.

– Был у нас водитель, – продолжал он, –Шурик, котов боялся, в приметы верил. Стоило хвостатому на дороге показаться,наш Шурочка – по тормозам и стоит. Уж его ругали, а толку ноль. Но чтоинтересно, остальным шоферам кошки от силы раз в месяц встречались, а этомупросто батальонами, полками, армиями попадались, по шесть штук на дню. Чуяли,что он их боится, и сбегались. Вот и у тебя так с приключениями, приманиваешьты их!

– Абсолютно не жажду приключений, но и не опасаюсь их!При чем тут история про водителя? – обозлилась я.

– Да так, – хмыкнул Дегтярев, – к словупришлось.

В хорошо знакомом мне кабинете стоял затхлый воздух, а написьменном столе полковника белела тарелка с недоеденными бутербродами.

– Ты форточку когда-нибудь открываешь? –поморщилась я. – Вонища несусветная.

Дегтярев подошел к окну, отворил его и вдруг сказал:

– Клава звонила в Ложкино?

– Да, – кивнула я, – но откуда ты знаешь?

Александр Михайлович крякнул.

– А ты услышала, что она разыскивает ДегтяреваАлександра Михайловича, и понеслась к бабе, хотела найти того, кто живет подмоим именем?

– Ты следил за мной! – вскипела я. – Поставилпрослушку на телефон, повесил «хвост»!

Полковник поднял руки.

– Тише, тише, не ори. Лучше скажи, что разузнала.

– Ну… не так уж и много! Дегтярев умер.

– Так.

– Он был начальником зоны.

– Верно.

– Потом сам попал за решетку… но лучше начну с самогоначала!

Александр Михайлович кивнул.

– Говори, весь внимание.

Когда мой местами путаный рассказ стих, полковник вдругсказал:

– Я про этого Дегтярева давно знаю.

– Откуда?

Когда Александр Михайлович на работу поступал, его в кадрывызвали и спросили: «В вашей семье имелись родственники, преступившие закон?»

– Нет, – удивленно ответил он, – отец служилшофером, всю жизнь честно баранку крутил, мать нормально работала, ни дяди, нитети за решеткой не сидели.

– Кем вам приходится Дегтярев АлександрМихайлович? – продолжил кадровик.

– Так это я! – удивился полковник, вернее, тогдаеще даже не сержант.

Майор, занимавшийся вопросами приема на службу, забарабанилпальцами по столу и велел:

– Идите пока, сообщим о решении.

Александра Михайловича в конце концов приняли на работу вмилицию, и тогда он узнал, что в органах работал его полный тезка, но, учитываяраспространенное имя и отчество и совсем не редкую фамилию, сей факт непоказался моему приятелю чем-то удивительным. Плохо было лишь то, что у бывшегоначальника зоны оказалась подмоченная репутация, а сведения в архивах неуничтожаются, и пару раз нашему толстяку пришлось испытать неприятные минуты,объясняя, что он к тому Дегтяреву отношения не имеет. В частности, сложностивозникли в момент получения Александром Михайловичем отдельной жилплощади.Квартирный вопрос, как известно, многих испортил, и кто-то из сослуживцевпритащил в профком анонимку, где черным по белому стояло: «Нечего ему личныехоромы давать, у него родственник судимый». Дегтярев, естественно, сумелоправдаться, но ему было не слишком приятно разговаривать с официальнымилицами, объясняя: «Я не верблюд».

Но потом буря утихла, и Александр Михайлович забыл о своем«родственничке». Вспомнил он о нем недавно, после того, как на мобильныйтелефон полковника позвонила тетка.

– Дегтярев? – рявкнула она.

Полковник насторожился, он сотрудник МВД, регулярно имеетдело с криминальными элементами, мало ли кто сейчас беспокоит его.

– Мерзавец, – завизжала тетка, – сволочь!Бросил жену! Она умирает! Поганец! Отмыли, отчистили, оборванцем пришел…

Сначала у Александра Михайловича голова пошла кругом, потомон сумел осадить бабу и почти нормально поговорить с той.

Клава, так представилась скандалистка, рассказала о своейродственнице Лиде… Ну да эту историю вы знаете.

Полковник поговорил с Клавой и пообещал ей:

– Обязательно разберусь в ситуации и тут же позвоню.

– Ладно, – вполне миролюбиво ответила баба, –жду звонка, только Лидке ни гугу, она ужасно переживает.