Из клубов пыли вынырнули рабочие. У Жоры по лбу стекаластруйка крови, Семен Андреевич прихрамывал, а Нюся вся была покрыта ровнымслоем сажи.

– Вы в порядке? – деловито осведомился Дегтярев.

– Стеклом порезался, – сообщил Жора.

– Значит, так… – принялся отдавать приказания приятель. –Семен, поднимайся на второй этаж. Нюся, ты главная в гостиной. Вызывай врача,ветеринара, а мы с Жорой проверим низ и гараж.

– Есть! – в унисон крикнула троица и кинулась исполнятьприказ.

Нюся извлекла откуда-то крохотный сотовый и, потыкав пальцемв кнопки, железным голосом отчеканила:

– Второй? Я Снежинка, гони сюда врачей и Седьмую.

Затем глянула на меня и нервно поинтересовалась:

– Все о`кей?

– Вроде бы, – окончательно обалдев, ответила я и, наконец-товспомнив о домашних, принялась истерически выкрикивать: – Кеша, Маня, Зайка!..

В гостиной отчего-то стоял зверский холод и невероятнопротивно воняло.

– Мы живы, – раздался спокойный голос Оксаны, – толькоКатерина в обмороке.

Носящаяся в воздухе пыль наконец осела, и глазам открыласьстрашная картина. Камина нет, вместо него зияет гигантская дыра, сквозь которуювеликолепно видно, как по дороге торопятся к дому два милицейских микроавтобусаи «Скорая помощь». В гостиной не осталось ни одного целого стекла. Красиваявенецианская люстра, специально привезенная Зайкой из Парижа, валяется на полу,разбитая вдребезги. Обеденный стол на боку, за ним сидит и трясет головой Маня.Правой рукой девочка придерживает Хучика, левой – Жюли. Рядом с ней полулежитДениска, обняв Снапа и подмяв под себя Черри. Чуть поодаль в луже собственногопроизводства сидит Банди. Голову наш храбрый пит уткнул в ноги Оксаны, аподруга обнимает кобеля за шею, совершенно не замечая, что ее юбка окончательнопромокла. Зайка скрючилась под журнальным столиком. Довольно глупая идея, еслиучесть, что столешница сделана из стекла. Но она почему-то не разбилась. Кешавытянул ноги почти до середины комнаты, на коленях у него полулежит Ирка. Кошкипристроились на плечах сына. Катерина опрокинулась навзничь между Зайкой иКешей, волосы несчастной кухарки покрывают остатки фирменного торта.

– Боже, – простонала Зайка, – хорошо, что близнецов сСерафимой Ивановной нет, а то мы бы и их позвали тортик кушать. А ты, Кеша, ещесердился, зачем детей зимой к киевской бабушке отправлять.

Кеша молча спихнул с колен Ирку. Зайкина мама несколько днейтому назад предложила привезти к ней Аньку и Ваньку. Сын был категорическипротив:

– Новый год следует встречать всем вместе.

Но Ольга настояла и оказалась, как всегда, права.

– Господи, – ожила Оксана, – кому нужна медицинская помощь?

– Мне, – пискнула Маня.

– Что такое? – испугалась я.

– Спина очень болит.

Мы подскочили к девочке, задрали кофточку и увидели огромнуюссадину между лопатками. Денька тем временем ощупывал собак.

Во дворе захлопали двери машин, дом наполнился топотом ишумом. В гостиную вбежал Андрюша Крахмальников, сослуживец полковника. Я хорошознала его, а Маша дружила с дочкой Андрюшки.

– Ну вот, – закричал Крахмальников, – вот жуткий результатидиотской затеи! Я тебе говорил, Дегтярев, что так нельзя, а ты: «На живцавозьмем». Ну что, взял? А если б их поубивало? Ей-богу, глупость заразна, этоты от Дарьи набрался.

Полковник молча поднимал с пола плачущую Катерину.

– Честное слово, – продолжал злиться Андрюшка, – вы с Дашейдва сапога пара. Тоже мне Шерлок Холмс с Ватсоном!

Я не знала, как реагировать. То ли тихо радоваться, чтополковника ругают, то ли прийти в негодование. Ну почему во всех неприятностяхвсегда обвиняют меня?

Ночь мы провели у Оксаны. Спали вперемежку с животными наполу. Утром Ксюта впервые в жизни отменила намеченные операции и осталась дома.Сначала подвели итог жуткого происшествия. У Мани содрана кожа на спине.Очевидно, когда падала на пол, зацепилась за край стола. Зайка отделаласьлегким испугом и погибшими колготками. Аркашка вполне цел. Сын только просиделпочти до рассвета в ванной, пытаясь истребить исходящий от него жуткий запах. Вмомент взрыва смертельно перепуганные кошки взлетели на плечи к Кеше ивыполнили любимый трюк Банди – описались. Свитер и рубашку сын выкинул сразу,но никакие дезодоранты не могли убить вонь, и Аркадий подозрительнопринюхивался к себе, снова и снова намыливаясь бактерицидным гелем. Иркаперепугалась почти до потери сознания, а у Катерины мелко-мелко дергалась щека.Денька порезался стеклом и невесть каким образом заполучил красивый синяк подглазом. Оксанку оглушило взрывной волной, и она слишком громко разговаривала.

Хуже всего пережили случившееся животные. Стоило намвыпустить из перевозки кошек, как Фифина и Клеопатра молнией метнулись подванну. Сегодня с утра мы попеременно пытались выманить их из укрытия, но дажекусок сырой осетрины не возымел никакого действия. Снап залез в кресло и нервнолаял; Хучик и Жюли хвостами ходили за Марусей и жалобно выли, стоило ейскрыться в туалете; Банди превратился вновь в неразумного щенка и, незадумываясь, поднимал при первой необходимости лапу на столы и стулья, а Черриотказывалась от еды, начиная нервно икать при виде миски с мясом.

Гостиная, только что отремонтированная старательным СеменомАндреевичем, была превращена в руины, почти во всем доме выбиты стекла, и тамдежурили сейчас привезенные Крахмальниковым милиционеры. Словом, нам предстоитвновь заниматься ремонтом, но, судя по всему, у Зайки напрочь пропала охотаприближаться к банкам с краской.

Выпив кофе, домашние и друзья устроили мне самый настоящийдопрос. Наверное, так фашисты пытали пленных партизан. Правда, иголки под ногтиони мне все же не стали загонять, но применили все возможные моральные мерыдавления. Пришлось подробно пересказывать события.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Кеша. – Нюся-то кто?

– История и впрямь загадочная, – раздался знакомый голос, иполковник втиснулся в комнату. – Вы дверь не заперли, раззявы…

– Немедленно рассказывай нам все! – заорали Ольга и Оксана.

– Тише, тише, – отбивался Александр Михайлович.

– Кто такая Нюся? – твердил свое Аркадий.

– Что, никак успокоиться не можешь? – поддела муженькаЗайка.