опустился на колени и на старинном испанском языке вознес богу Солнца

молитву о плодородии. Затем он повернулся к королеве и Френсису и жестом

заставил их склониться в земном поклоне и чуть что неопуститься на колени

перед ним. Когда пальцы старика коснулись их соединенных рук, лицо его

искривилось в непроизвольной гримасе.

По мановению жреца жених и невеста поднялись сколен, жрец разломил

пополам кукурузную лепешку и протянул каждому по половинке.

- Причастие, - шепнул Генри Леонсии, в товремя как Френсис и

королева откусили каждый от своей половины.

- Римско-католический обряд, который, должно быть, завез сюда да

Васко, и здесь он уже постепенно превратился в свадебный,- шепнула ему в

ответ Леонсия. Сознание, что  она навсегда теряет Френсиса, было ей

бесконечно мучительно, и она едва владела собой: губы еесжались и побелели,

а ногтями она до боли впилась себе в ладони.

Жрец взял с алтаря миниатюрный кинжал и миниатюрнуюзолотую чашу и

вручил их королеве. Та сказала что-то Френсису, он закатал рукав и, оголив

левую руку, подставил ей. Королева же приготовиласьсделать надрез на его

коже, как вдруг остановилась, подумала - и вместо того,чтобы сделать это,

осторожно лизнула кинжал кончиком языка.

И тут ею овладела ярость. Попробовав лезвие на вкус,она отшвырнула от

себя кинжал, готовая кинуться на жреца и приказать своимкопьеносцам убить

его, - она вся дрожала, тщетно пытаясь совладеть с собой.Проверив, куда

упал кинжал, и убедившись, что его отравленное остриеникого не задело и

никому не причинило вреда, она вытащила из-под складокплатья на груди

другой миниатюрный кинжал. Его она тоже сначала лизнулаязыком и лишь после

этого сделала  надрез на руке Френсиса и собрала взолотую чашу несколько

капелек его крови. Френсис проделал то же самое с ее рукой,а затем жрец под

гневным взглядом королевы взял чашу с этой смешанной кровьюи, пролив ее на

алтарь, совершил обряд жертвоприношения.

Наступила пауза. Королева стояла сердитая и хмурая.

- Если чья-то кровь должна быть сегодня пролита на алтаре бога

Солнца... - угрожающе начала она.

И жрец, словно вспомнив про свою неприятную обязанность, повернулся к

народу и торжественно объявил, что отныне Френсис икоролева - муж и жена.

Королева повернулась к Френсису с сияющим лицом, всемвидом своим призывая

его заключить ее в объятия. Он обнял ее и поцеловал, аЛеонсия, увидев это,

охнула и оперлась на руку Генри, чтобы не упасть. Однакоот Френсиса не

укрылась ее минутная слабость, - он заметил это и понялпричину, хотя через

минуту, когда раскрасневшаяся королева бросила ликующийвзгляд на свою

соперницу, Леонсия уже являла собой олицетворение горделивогобезразличия.

Две мысли промелькнули в уме Торреса, когда он почувствовал, что

водоворот засасывает его. Первая была об огромной белойсобаке, прыгнувшей

вслед за ним. А вторая - о том, что Зеркало Мира солгало.Торрес не

сомневался, что ему пришел конец, однако то немногое, чтоон краешком глаза

увидел в Зеркале Мира, менее всего было похоже на смерть вводной пучине.

Он был прекрасный пловец, а потому, чувствуя, чтовода стремительно

засасывает его и увлекает в глубину, страшился лишь одного: как бы не

размозжить себе голову о каменные стены или сводыподземного туннеля, по

которому его несло течение. Но судьбе было угодно, чтобы он ни разу даже не

коснулся их. Порой только он чувствовал, как течением еговыталкивает вверх:

значит, рядом стена или выступ; тогда он нырял, весь съежившись, точно

морская черепаха, которая втягивает голову при появленииакул.

Но проходила минута - Торрес определял это по тому,сколько времени он

удерживал дыхание, - и он снова замечал, что течение слабеет. Тогда он

высовывал голову и наполнял легкие прохладным воздухом. Онпереставал плыть,

а лишь старался держаться на поверхности и раздумывал о том, что же

произошло с собакой и какие новые треволнения готовит емуэто путешествие по

подземной реке.

Вскоре Торрес увидел впереди свет - тусклый, но,несомненно, дневной

свет. Мало-помалу становилось все светлее. Торрес обернулсяи увидел то, что

заставило его поплыть изо всех сил. А увидел он собаку, которая плыла,

высоко задрав морду и оскалив свои страшные зубы. В томместе, где откуда-то

сверху падал свет, Торрес заметил выступ скалы ивскарабкался на него.

Прежде всего он  сунул руку в карман, чтобы  проверить, уцелели ли

драгоценности, которые он украл у королевы. Но звонкийлай, точно раскаты

грома прокатившийся по подземелью, напомнил Торресу омогучих клыках его

преследователя, и вместо камней он поспешил вытащить кинжалкоролевы.

И снова Торреса одолели сомнения. Убить ли этогострашного пса, пока он

еще в воде, или вскарабкаться наверх, туда, откуда падает свет, в надежде,

что поток пронесет собаку мимо? Он остановился на второмрешении и поспешно

стал карабкаться вверх по узкому выступу. Но собакавыскочила из воды и

помчалась вслед за ним со всей скоростью, на какую только способно

четвероногое, так что быстро нагнала его. Торресповернулся на крошечной

площадке, где с трудом умещались его ноги, изогнулся и занес кинжал,

готовясь вонзить его в собаку, если она прыгнет на него.

Но собака не прыгнула. Широко раскрыв пасть, точноосклабившись, она

присела на задние лапы и протянула ему переднюю, как быздороваясь. Торрес

взял эту лапу и потряс ее, - он едва не лишился чувствот облегчения.